ДАВНО И ТИХО ШЛА ВОЙНА

Пруд-охладитель протух!

Да, огромный пруд, рукотворное озеро, кубические километры воды охладителя атомной станции вдруг, в течение пары дней, протухли самым позорным образом. По-другому состояние воды, источающей неимоверную вонь на многие километры вокруг, назвать было невозможно.

По поверхности пруда плавали широкометровые осклизлые жёлто-зелёно-синие пенистые острова, поднимавшиеся над водой на одну-две четверти. У берегов они сбивались в сплошную противную массу. Выброшенная на берег зловонная пена высыхала и образовывала тёмно-зелёную плёнку, которая склеивала песок в жёсткую не проваливающуюся корку.

Птицы покинули охладитель. Ни одна чайка не летала над его поверхностью. Лошади и коровы из ближайшей деревни, пасшиеся обычно по берегам пруда и подходившие к воде напиться, сторонились охладителя.

Люди, неосмотрительно пробовавшие сполоснуть в вонючем пруду руки, с возмущением отскакивали: ладони, смоченные водой, моментально покрывались красными пятнами, начинали сильно зудеть.

Как могли протухнуть за пару дней кубические километры чистой ещё позавчера воды?

2

Юбор вёл в старших классах химию и биологию.

Материальную независимость ему обеспечивала мама, заведующая сберкассой, и поэтому, не отягощённый проблемой добывания денег на хлеб насущный, Юбор жил для себя.

Жил он отдельно от мамы, в купленной ею для сына однокомнатной квартире, скорее похожей на биохимическую лабораторию, чем на жилище тридцатилетнего холостяка.

Стены квартиры были увешаны множеством плакатов, иллюстрировавших химические и биологические законы, реакции, инбридинги и прочую заумную дребедень, созерцая которую Юбор предавался размышлениям и сладостным мечтам о гениальных открытиях.

В баночках-скляночках, аквариумах-террариумах, коробочках и ящичках росли и жили многочисленные сухолюбивые кактусы и влаголюбивые травы, бесчисленные мухи-дрозофилы, без которых не обходится ни один уважающий себя биолог и генетик, и дафнии, которых Юбор выращивал для диковинных аквариумных рыб, лягушки и белые мыши для физиологических опытов... По полу, как заводная перевёрнутая кверху донышком сковородка на ножках, ползала запылившаяся черепаха.

В отдельном аквариуме плавала трава эйхорния, которую Юбор привёз весной от друзей-биологов из Москвы.

Родиной эйхорнии были воды великой индийской реки Ганг. Великой помойки, как шутили ребята, вернувшись из поездки по Индокитаю.

По заданию института бывшие сокурсники Юбора выясняли, почему реки, текущие в жарких странах Юго-Восточной Азии, при всём жутком антисанитарном своём окружении, за истекшие тысячелетия всё-таки не погубили живущее там население? Всевозможные инфекции вдоль рек гнездятся постоянно, а вот массового мора людей нет!

Взять, к примеру, ту же священную для индусов реку Ганг. Ежегодно к его берегам стекаются десятки миллионов паломников, многие из которых чем только не больны! Вдоль реки живёт основная масса граждан этой второй в мире по численности населения страны. Люди совершают омовения в реке. Черпая ладонями, пьют её воду. А рядом впадают стоки с бытовыми отходами, фекалиями и бог знает с чем! И — ничего!

Оказывается, чистоту Ганга и других южных рек создаёт обитающее там реликтовое растение — эйхорния. Причём, для нее, чем больше загрязнение воды — тем лучше для жизни и размножения.

А в итоге — почти стопроцентная очистка воды! Азот, фосфор, калий, магний и их соединения, фенол, нефтеотходы и всякая другая нечисть извлекаются эйхорнией из воды для собственного развития. Очистив воду почти до идеальной чистоты, это растение в свою очередь становится универсальным кормом почти для всех животных и птиц. И её можно разводить у нас, в наших прудах-отстойниках! До пятнадцати центнеров травы с одного гектара очищаемого водоёма можно получать в летние месяцы! И почти треть сухого вещества эйхорнии составляет протеин — ценный растительный белок!

Юбор подошёл к аквариуму, в котором буйствовала зелень эйхорнии. Вчера ещё мутная, сегодня вода восхищала кристальной чистотой! Юбор отодвинул стекло, закрывавшее верх аквариума, принюхался к запаху воды. Свежий озёрный запах!

Юбор взял в руку полиэтиленовую бутылку со смесью воды после мытья посуды, машинного масла, стирального порошка, добавил туда из пузырька фенола, встряхнул содержимое, плеснул «адской смеси» в аквариум. Вода за секунду словно протухла.

— Ешь, красавица! — Юбор любовно похлопал по боковому стеклу аквариума ладонью. С такой любовью хлопают своих коров и лошадей рачительные крестьяне.

Эйхорния пожирала всё! Даже дизентерийные фекалии, по великому блату добытые Юбором в инфекционном отделении горбольницы! Через три дня после «кормёжки» эйхорнии Юбор пил из аквариума чистую, обеззараженную воду!

Юрий Борисович считал себя талантливым.

Он великолепно знал биологию и химию. Иногда экспромтом рассказывал тему урока в белых стихах. Правда, для этого ему надо было быть в ударе. Он пел под гитару о химических соединениях и биологических законах. Провозглашая очередной научный постулат, мог залезть на стол и вещать от имени памятника великому Менделееву — так школярам лучше запоминается! Одним словом, вёл себя, как чокнутый. Школяры и называли его: «Наш Чокнутый».

Юрий Борисович не обижался.

«Ну кто такой Чокнутый? — размышлял он по поводу своей «кликухи», узнав о ней впервые. — Герой мультфильма, положительный, очень энергичный, нестандартно мыслящий, всегда добивающийся своего...»

Решив, что кличка достойная, иногда сам стал называть себя Чокнутым.

А ещё ученики называли Юрия Борисовича «Юбор», потому что на первом уроке, представившись, Юрий Борисович, чтобы ученики лучше запомнили, написал на доске: Ю. Бор. Зеленин. Кроме того, ученики находили в нём некоторое сходство с киборгом — учитель был так же профессионален в делах научных, как беспомощен в делах житейских.

3

Когда Юбор узнал от знакомых, что пруд-охладитель протух, он заволновался. Это же событие в биологическом мире! Разобравшись в происходящем, можно написать статью в научный журнал и получить приоритет по исследованию редкого явления. На тебя будут ссылаться академики! Им придётся писать:

«По данным Зеленина...»! А в том, что событие редкое, Юбор не сомневался. Специальной литературы он читал много, но упоминания о подобном не встречал нигде.

«Скорее всего, подверглись мутации сине-зелёные водоросли, — думал он, расхаживая по комнате. — Как-то писали, что в московских прудах купаться стало нельзя, водоросли-мутанты переродились до ядовитости. А у нас что? Химикаты в охладитель не сбрасывают... Мутация под влиянием радиации? Неужели авария на атомной станции и утечка радиации? Чокнутый, ты можешь прославиться!»

Юбор принялся торопливо укладывать в картонную коробку лабораторную посуду, химикаты, микроскоп, необходимые для развёртывания походной лаборатории на берегу пруда.

Индикатор радиации не забыть!

Руки Юбора дрожали от нетерпения.

Упаковав коробку и перевязав её крест-накрест бечёвкой, он побежал вниз по лестнице.

У подъезда его ждал слегка помятый в некоторых местах и подкрашенный масляной краской старенький четыреста двенадцатый «Москвичек» ядовито-жёлтого цвета.

Мать давно предлагала своему Юрику купить приличную машину, но Юрий Борисович относился к машине, как к одежде, — к этой он привык, знал её характер, в отношении поломок машина вела себя предсказуемо и вполне устраивала хозяина. А новая машина — новый характер, новые хлопоты... К тому же новую машину могут украсть, а этого старенького «цыплёнка», не зная особенностей его характера, завести весьма сложно. Надеясь на «упрямство» своего друга, Юбор днём даже кабину не запирал.

«Дух-дух... дух-дух-дух...» — встряхнулся «Москвичек» перед тем, как завестись. Получив повышенную порцию бензина, выдавленную в камеры сгорания ногой хозяина через педаль акселератора подобно «дозе» из шприца в вену наркоши, взревел. Как оживает обессиленный наркоман, почувствовав в жилах бег желанного наркотика, так и «Москвичек» Юбора вздрогнул, натужно простонал, с трудом сдвинулся с места и побежал-побежал-побежал... Побежал уже весело, набирая скорость и воняя чёрным дымом из выхлопной трубы и из какого-то шланга, болтающегося, словно оторванная пуповина новорождённого, под мотором автомобиля.

Пятнадцать километров «Москвичек» одолел довольно быстро, обгоняя велосипедистов, трактора, а иногда даже и троллейбусы, везущие народ на атомную станцию.

— Бесподобно! — воскликнул Юбор, учуяв вонь, хлынувшую в открытые окна автомобиля, когда ещё пруда и не было видно. — Как здесь колхозники живут?

В пяти километрах от пруда располагалась деревня. Провоняла она капитально.

«А куда им деваться?» — подумал Юбор. Представить себе фантастику, что из-за какой-то вони деревню выселяют, было невозможно. Да и вообще, от того, что пруд-охладитель протух, в пятках зачесалось, похоже, только у Юрия Борисовича. По причине профессионального интереса. По причине отсутствия того же интереса у санэпидстанций города, района и атомной эта вонь беспокоить сельчан будет ещё долго. Пока город не провоняет или пока люди-лошади-коровы в районе дохнуть не начнут.

Юбор въехал на насыпь, окружавшую пруд-охладитель и, приметив удобную площадку на берегу, подрулил к самой воде.

Да, биологическое событие было грандиозным! Вонь — тошнотворная, густая... Юбор несколько раз подавил рвотные спазмы, пока привык к отравленному воздуху.

Дерзай, Чокнутый!

Юбор постоял немного, унимая в коленях и в руках дрожь от предчувствия крупного открытия, настроился на рабочий лад. Разобрал ящик-лабораторию, расставил посуду и химикаты на сиденьях, капоте и багажнике машины.

«Хорошо, что ветра нет, не мешает... А ничего хорошего. Если этот вонючий газ тяжелее воздуха, он будет скапливаться внизу... Такая грандиозная фабрика-помойка может выработать его столько, что... что кислород будет оттеснён кверху — никакие противогазы не спасут...» — метались мысли в голове Юбора.

«Чёрт, а как насчёт радиации?» — испугался Юбор.

Включил индикатор — фоновая!

Утёр пот со лба. Значит, не авария на атомной. А то случись что — сообщат на... восьмой день. Как в Чернобыле. Когда для всех нужны будут не отселение и защита от радиации, а захоронение «радиоактивных отходов общества» в «братском карьере» и подготовка к завтрашним поминкам по пока ещё живым «ликвидаторам»...

Так... Теперь воздух... Надышаться здесь и сдохнуть не отходя от лабораторного стола — приятного мало. Смерть ради науки — кому она сейчас нужна? Не поймут... Не оценят… Памятника посмертно не поставят… простому учителю… пожертвовавшему жизнью во спасение тысяч людей…

Прокачав с помощью шприца несколько индикаторных трубочек и понаблюдав, какие из них покраснели, какие позеленели, Юбор немного успокоился. В основном воздух содержал лёгкие продукты жизнедеятельности организмов типа метана, пропана и других горючих газов. Такая смесь, скопившись в квартире, при возгорании выбьет окна и двери. А если скопившийся над прудом газ поджечь? Город снесёт со своего места! Хорошо, что газ лёгкий, улетает вверх...

И что же там протухает?

Юбор установил на перевёрнутую коробку микроскоп. Став на колени, настроил его. Мазнул покровным стеклом по слизи из пруда, сунул стекло под объектив.

Так-так-так... Вроде бы знакомые мордашки... Одноклеточные сине-зелёные? Интересно-интересно... А это что у них? Надо посмотреть в капле воды, под малым увеличением, как они себя ведут. В общем-то, похожи на обычные одноклеточные сине-зелёные водоросли, но... Что-то в них не так! Ну-ка, ну-ка...

Юбор капнул на покровное стекло каплю воды из пруда.

А что это у них? Жгутики? А это что? Псевдоподии? Ребятки, да вы же прямо как амёбы, ползать умеете, что ли? Ничего себе! Да это же «сатанинские бактерии»! Ни-че-го се-бе! Такие огромные! И в таком фантастическом количестве!

«Сатанинские бактерии» Юбор своими глазами не видел ни разу, но читал о них, хорошо представлял, что они такое есть. А есть они порождение цивилизации. Опасное порождение.

Безвредные бактерии, живущие где угодно, под воздействием агрессивных веществ, загрязняющих среду их обитания, — гербицидов, химических отходов — или радиации мутируют и становятся агрессивными. Попадая, например, в кишечник человека и животных, вызывают трудноизлечимые воспаления.

А здесь они гигантских размеров и в фантастических количествах!

А если они попадут в Волгу? Пруд-охладитель от реки отделяет всего лишь хиленькая дамба-перемычка! Они моментально забьют фильтры водозаборников, и город останется без воды! Да ещё неизвестно, убивает ли их хлорка, которой на очистительных станциях обеззараживают воду! А в Волгу они попадут — это точно!

Юбор собрал свои баночки-скляночки в коробку. Стёкла и пробирки, контактировавшие с «сатанинскими бактериями», прокалил на спиртовке. Тщательно протёр руки спиртом. Внимательно осмотрелся — не испачкался ли сам, не испачкал ли машину. Погибать от скоропостижного поноса ему вовсе не хотелось.

С соблюдением мер предосторожности набрал «сатанинской» слизи в пробирки для изучения дома.

Надо заехать на санэпидстанцию, там должны знать об опасности...

4

Главврача СЭС не было. Секретарша направила Юбора к заведующей эпидотделом.

— Бактерии-мутанты? — улыбнулась заведущая. — Так у нас сейчас все бактерии — мутанты. Раньше они пенициллина, как огня, боялись, а сегодня для некоторых пенициллин вроде удобрений.

— Так это же «сатанинские бактерии»! — воскликнул Юбор. — Про них даже в «Вестнике биологии» писали!

— Вы кем работаете? — снисходительно посмотрела на посетителя заведущая.

— Учителем биологии в школе. И химии.

— Вы — профессионал в своём деле... — по тому, как она произнесла эту фразу, было видно, что она не верит в профессионализм Юбора. — ...Идите, учите детей. Мы — профессионалы в своём деле. Если возникнет угроза эпидемии, мы её локализуем. Если хотите, можете оставить свои соображения в письменном виде, я доложу руководству.

Заведующая пододвинула к Юрию Борисовичу лист бумаги и ручку.

—А как писать? — растерялся Юбор.

— Вы что, писать не умеете? — усмехнулась заведующая.

— Главврачу горСЭС от такого-то. Заявление. В связи с тем-то считаю то-то. Прошу принять меры. Адрес, подпись, дата.

Осознавая бесполезность того, что делает, Юбор написал заявление, подал листок заведующей.

— Я взял пробы воды, культуру бактерий из пруда... Юбор вопросительно посмотрел на заведующую. Он чувствовал себя в роли балбеса Вовки Сидоркина с последней парты, выпрашивающего ещё один вопросик в надежде не получить неотвратимую пару.

— Ну давайте взглянем на ваши... чёртовы микробы.

— «Сатанинские бактерии», — поправил заведующую Юбор. — Это их общепринятое название.

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака закупоренную пробирку, укутанную в два полиэтиленовых пакета. Развернул пакеты, двумя пальцами вытащил пробирку, осторожно подал заведующей:

— Вот!

— Говорите — опасные, а сами у себя на груди держите, — скептически заметила заведующая.

Юбору стало стыдно за свой непрофессиональный поступок. Он хотел оправдаться, сославшись на хорошую изоляцию полиэтиленом, но промолчал.

Заведующая взяла пробирку, посмотрела на свет, встряхнула.

С негромким хлопком пробка выскочила из пробирки, шлёпнулась на стол. По кабинету распространился неприятный запах. Заведующая подняла пробку, заткнула пробирку, вернула её Юбору.

— Видите, какая активность! — обрадовался Юбор, будто чему-то хорошему. — Всего минут двадцать прошло, как я уехал с пруда, а они столько газа выработали!

Заведующая пожала плечами, встала из-за стола, взяла тряпку и вытерла со стола капли, оставленные пробкой. Сполоснула тряпку под краном...

«Что она делает! Это же профессиональная безграмотность! Словно домохозяйка... вытирающая кухонный стол!» — поразился Юбор.

— А... — слова застряли в горле Юбора. Заведующая эпидотделом только что на глазах у него высеяла «сатанинскую бактерию» в канализацию города!

— Да ладно вам! — отмахнулась заведующая, заметив переменившееся лицо посетителя и палец, указующий на раковину. Этот чеканутый учитель начинал её раздражать своими дурацкими опасениями насчёт протухшей воды. — Обыкновенные сине-зелёные водоросли! Оставьте пробирку в лаборатории, мы проверим на патогенность. Хотя... — она потёрла палец на правой руке, куда попала капля воды из пробирки, потом усиленно почесала его,— пруд-охладитель относится к атомной станции, на ихней СЭС надо бы переполох поднимать... Да и какой вред от травы? Отцветёт — на дно упадёт...

— Может, хлорки плеснуть в раковину? — заикнулся Юбор.

— Плеснём, плеснём, — как ребёнка, успокоила его заведующая.

«Пора бы уж и уйти», — излучали её глаза, чистые и честные, как у лжесвидетеля.

Юбор аккуратно завернул пробирку в два полиэтиленовых пакета, попрощался и вышел из кабинета.

5

Любовно поглаживая карман у себя на груди и время от времени прощупывая лежащую там пробирку, которая могла подарить ему грандиозное открытие, Юбор жал на педаль акселератора, заставляя свой «Москвичек» мчаться так, как машина не ездила со времён своей безвозвратно утерянной молодости.

Юбор словно боялся, что кто-то отнимет у него драгоценную пробирку. Чего боялся? В пруду можно было набрать миллионы таких пробирок!

Заскочив домой, Юбор поставил пробирку в штатив на рабочем столе и моментально успокоился. Всё! Дверь заперта, никто ему теперь не помешает. Наступило время выяснения истины.

Юбор налил в тазик раствора хлорамина для дезинфекции отработанных инструментов, посуды и покровных стёкол. Приготовил несколько колб с чистой отстоявшейся водой, распределил содержимое пробирок по колбам. Подготовил препараты для микроскопии. Снял чехол с «мелкоскопа», как он называл свой мощный стационарный микроскоп, позволявший разглядеть даже составляющие живой клетки. Грязные пробирки и инструменты бросил в таз для дезинфекции.

Юбор настроил свой «мелкоскоп», глянул в окуляр, и от того, что он там увидел, легче ему не стало. Фантастика! Глыбки хлорофилла в бактериальной клетке! Подобного он не ожидал.

Юбор восхитился бактериями. Гораздо крупнее всех известных ему микроорганизмов, подобно амёбам, бактерии образовывали псевдоподии для передвижения, обладали хемо- и фототаксисом, то есть двигались навстречу химическим и световым раздражителям.

А какой агрессивный характер! Они защищались, когда их тревожили, моментально образуя на теле выросты, подобные стрекательным клеткам медуз!

Они фантастически быстро размножались, подкормленные в одной колбе химическими добавками, в другой — органическими. Поразительная всеядность!

Как растения, они были стойки к гербицидам. Юбор подсчитал, что для их уничтожения в пруду-охладителе потребовалось бы засыпать в него несколько вагонов нитрофена! Как бактерии, они были устойчивы к хлорамину. Воду в колбе пришлось «разбавить» хлорамином наполовину, чтобы заставить их через полчаса «выпасть в осадок».

«Крепкие ребята! — восхищался бактериями Юбор. — Интересно, что вызвало такую мутацию? И кто же вы? Одноклеточные растения, трансформировавшиеся в бактерии, или бактерии, приобретшие признаки растений? А вообще, вы... как СПИД среди бактерий!»

Чистая посуда кончилась. Юбор взял колбу с протравленными хлорамином бактериями, слил жидкость в раковину, налил в колбу воды, намереваясь сполоснуть колбу. Задумался, глядя, как множество мельчайших пузырьков воздуха поднимается кверху, захватывая с собой соринки.

«Эффект флотации... Весь мусор будет на поверхности... Интересно, а как выглядят «захлораминенные» бактерии?»

Юбор подцепил покровным стеклом пену с поверхности воды, пригладил другим стеклом, подождал, пока плёнка подсохнет, окрасил препарат, сунул стекло под объектив микроскопа.

Что это? Боже!

Юбор похолодел.

Они инкапсулировались! Защитились от хлора плотной оболочкой, превратились в цисты! И он собственной рукой вылил их в канализацию! В канализации великолепная среда для размножения: тёплая биохимическая каша! Размножившись, в лучшем случае они удушат город метаном, и он взорвётся от любой искры... В худшем... Они же так агрессивны! Это же новый вид «сатанинской бактерии»! Какой-то... дьявольский вид! Впрочем, ничего нового из плохого он не сделал. Начальница эпидотдела это сделала раньше него.

Надо срочно проверить, как «микросатанята» действуют на макроорганизмы!

Юбор брызнул несколько капель с бактериями в аквариум с экзотическими рыбками.

Что будет? Что будет? Он сел перед аквариумом.

«Чёрт возьми, время засечь!»

Юбор записал на бумажке время — начало опыта.

«Плавайте, миленькие, плавайте, не поддавайтесь этой заразе!»

Рыбки вроде не реагировали на бактерии.

Юбору не было жалко, что погибнут красивые рыбки. Если они погибнут, ему будет... страшно.

Полчаса... Слава богу, всё нормально. Нет... кажется, рыбки переместились в верхние слои воды.

Сорок пять минут... Проклятье! Они стали хватать воздух ртами!

Вода прозрачная, значит, недостаток кислорода, который ощущают рыбки, не за счёт того, что бактерии размножаются в воде и потребляют кислород. У рыб поражается дыхательная система, скорее всего —жабры, самые легкодоступные и малозащищённые органы...

Час с небольшим... Рыбки начали гибнуть...

Юбор сидел задумавшись, повесив руки между колен.

«Они опасны, это без сомнения. Патогенны. Па-то-ген-ны...»

Вода в аквариуме начала мутнеть. Полтора часа. Рыбьи трупики плавали на поверхности воды.

Юбор нервно расхаживал по комнате.

Для рыб они смертельно опасны. Фантастически быстро размножаются. Устойчивы к антисептикам. Людям от них тоже вряд ли будет польза...

Какая вонь!

Юбор взглянул на аквариум. Жуть!

Рыбьи трупики сплошь покрытли толстенные хлопья сине-зелёной слизи. Бр-р!

Что делать? Что делать? Этой гадости под боком у города кубические километры, канализация уже заражена. Если не уничтожить эту слизь в пруду-охладителе, завтра она попадёт в Волгу! Официальные органы начнут чесаться, когда жареный петух им задницы до крови расклюёт, не раньше. Меня слушать никто не станет, скажут — крыша поехала! Крыша поехала... Вопрос только, в какую сторону и с какой скоростью...

Эйхорния! Как среагирует на этих паразитов эйхорния? Она же в Индии реки очищает от всякой заразы!

Юбор подскочил к аквариуму с эйхорнией, подхватил ладонью водоросли, проливая воду на пол, перебросил их в аквариум с «сатанинскими бактериями».

Сел перед аквариумом, уставился в стекло.

На улице начинало темнеть.

Юбор поднялся, включил свет, снова сел перед аквариумом...

Эйхорния не подвела.

К утру вода в аквариуме очистилась, как слеза младенца! «Сатанинская бактерия» сожрала трупы рыб, а эйхорния поглотила «сатанинскую бактерию»!

Аквариум пах свежей озёрной водой, а эйхорния лоснилась, будто накормленная жирной пищей. Листья её стали толстыми, мясистыми, лежали у поверхности воды, словно греющийся на солнце осьминог зелёного цвета.

Юбор наклонился над аквариумом, с удовольствием принюхался к воде. Чисто!

Ему показалось, что зелёный осьминог в воде хотел пошевелиться.

Да-а... Волнительная ночь без сна способствует галлюцинациям! Надо бы поспать. Нет, сначала проверить воду на содержание бактерий. А там видно будет.

Вода в аквариуме была лишена всяких микроорганизмов. Стерильна!

Ты великолепна, эйхорния!

Ну что, пора чистить пруд-охладитель! И канализацию, если сможешь.

Юбор протянул руку к экспериментальному аквариуму, но брать траву передумал. Подошёл к аквариуму с чистой эйхорнией, взял щепотку травы, пропихнул в дырочки раковины, смыл большим количеством воды. Пучок травы бросил в унитаз, тоже смыл. Кто её знает, может, выживет без света? А коли нет... На нет и суда нет. Трава, она и есть трава — не велика потеря.

Почти всю остальную траву Юбор расфасовал в стеклянные банки, уложил банки в сумки и отправился к машине.

Через полчаса он подъехал к вонючему пруду и, благословив свою любимицу-траву, вылил её в пруд с разных мест берега.

Наступило воскресное утро.

Сообщить кому-нибудь об опасности? В санэпидстанции вряд ли кто в воскресенье работает, да и не будут они слушать его бред об опасности нападения амёбоподобных травобактерий... Юбор усмехнулся и поехал спать.

6

Юбор хорошо выспался. Голова пустая. Такое впечатление, что ни одной мысли в ней с вечера не завалялось.

Юбор ощущал себя человеком, сделавшим для человечества большое дело и потому — свободным от всяческих забот.

Да, «сатанинские бактерии» могли причинить крупные неприятности.

Но эйхорния справится с ними в охладителе. А если «сатанинская бактерия» успела перебраться в Волгу, то эйхорнии скоро расплодится столько, что её можно будет экскаватором перегружать из пруда в реку! Ну а в канализации... Придумаем что-нибудь. Если есть средство, действующее на свету, придумаем средство и для темноты! Юбор открыл глаза. Сумерки.

Интересно, вечер сейчас или утро? Поднялся, подошёл к окну.

Множество детишек бегало и горланило на улице. Значит, вечер.

Юбор включил свет, повернулся к аквариуму. Ничего себе!

Эйхорния, разросшись в виде жгутов толщиной в два-три пальца, развесила их по краям аквариума.

Что за метаморфоза? Листья эйхорнии плотно слепились друг с другом и напоминали чешую. Плети травы извивались в аквариуме, словно обрезки зелёных канатов. Висевшая на краях аквариума трава переливалась какими-то... жирными отблесками. Эти переливы напоминали Юбору кожу змеи. Нет, медицинской пиявки, когда она, напившись крови, раздувается до больших размеров.

Юбору стало неприятно. Он огляделся.

Пошарив по комнате глазами, нашёл линейку, взял её, спихнул одну плеть эйхорнии в воду. Подцепив другую, свесившуюся вниз, приподнял её над аквариумом. Трава от его движения качнулась и вдруг... быстро намоталась на линейку. Нет — обвила её!

Чёрт!

Юбор вздрогнул от неожиданности.

Зелёный лоснящийся конец каната эйхорнии оказался у самой руки Юбора. Ему показалось, что зелёная змееподобная мордочка принюхивается к его руке... Вот по змеиному жгуту проскользнула волна... Как по телу змеи перед броском?

Юбор резким движением швырнул линейку в аквариум, нервно спрятал руку за спину.

«У-у, бешеная!»

Рассмеялся — травы испугался! — поняв нелепость своих домыслов.

Это же тактильный тропизм! У растений встречается часто. У вьющихся и «плетущихся», например. У винограда, у огурцов плети закрепляются на завоёванной территории усиками. И здесь был... ус.

Юбор нашёл ещё одну линейку, подошёл в аквариуму. Подцепил другую плеть — та мгновенно обвила линейку и чуть не прихватила пальцы Юбора. Он с отвращением бросил растение вместе с линейкой воду.

«Скользкая гадость! — подумал Юбор. — Почему гадость? По виду напоминает... А чёрт её знает, что она напоминает! Эх, эйхорния, эйхорния! Я тебя так любил, а ты... Почему у неё развились такие свойства? Оттого, что она нажралась «сатанинской бактерии»?»

Ещё несколько жгутов эйхорнии свисали с краёв аквариума. «На тебя линеек не напасёшься!»

Юбор отыскал веник, выломал из его ручки несколько длинных палочек. Мимоходом заглянул в аквариум с «обычной» эйхорнией. Побултыхал воду палочкой, без опаски подцепил траву пальцем. Трава как трава... Травянистая!

Вернулся к аквариуму с «бешеной» эйхорнией.

Палочками от веника забросил щупальцы травы в воду. На краю аквариума осталось последнее щупальце, маленькое.

«Надо же посмотреть, что это такое», — подумал Юбор.

Нашёл большие ножницы, взял палочку подлиннее, подошёл к аквариуму, вздохнул. Замер, как змеелов перед решающим движением. Медленно прикоснулся концом палочки к щупальцу эйхорнии — та моментально обвилась вокруг палочки. Юбор поднял палочку над аквариумом, приблизил растопыренные ножницы к щупальцу и резким движением отсёк его.

Есть!

Из обрезка щупальца брызнула вонючая зелёная жидкость. Из воды вверх по направлению к руке Юбора взметнулись несколько зелёных отростков.

Юбор шарахнулся от аквариума. Но палочки с обрубком эйхорнии не уронил.

Куда её?

Стряхнул в террариум с лягушками, стоявший в полуметре от аквариума с «бешеной» эйхорнией.

Подпихнул зелёный обрубок в лужу посередине террариума.

Долил в лужу немного воды.

Лягушки, хозяйки террариума, расползлись от зелёного обрубка по углам жилища.

«Что, мокрозадые, перепугались?»

Юбор прихватил пинцетом край обрубка, отсёк ножницами кусочек зелени, положил его на покровное стекло, глянул в окуляр микроскопа.

— Нич-чего не понимаю! — процитировал он мультяшного ёжика-сыщика, а может, не ёжика... Но слона они искали, это точно.

А здесь что за слон?

Юбор крутил винты микроскопа, миллиметр за миллиметром разглядывая зелёный препарат.

Кусочек продолжал жить! Вот капилляры... Или сосуды? По ним движется зелёная жидкость... Сок. Или... зелёная кровь?

Такого Юбор не видел ни разу. О таком Юбор и не читал нигде!

И вдруг до него дошло. Он поднял голову от микроскопа, хлопнул себя по покрывшемуся вдруг испариной лбу. Да ведь это же эйхорния ассимилировала «сатанинскую бактерию»! Эйхорния ведь пожирает всё! Но «сатанинская бактерия» чертовски устойчива к уничтожению. Нашла коса на камень! И они вступили в симбиоз! И что получилось? «Сатанинская эйхорния»? Жуть! А в пруду-охладителе произойдёт то же самое? Но в каком количестве! А как это «новорождённое»... существо действует на крупные организмы?

Юбор подскочил к банке с медицинскими пиявками, развязал марлю, закрывавшую её горлышко, чтобы жительницы банки не разбежались, сунул в банку палец, поболтал им в воде. Одна из пиявок моментально прилипла к пальцу, надеясь, что хозяин пригласил её поужинать. Юбор стряхнул пиявку с руки в аквариум с эйхорнией. Пиявка, поплавав некоторое время спокойно, вдруг начала дёргаться, как под током. Жгуты эйхорнии довольно быстро приближались со всех сторон к дёргающейся пиявке.

«Самое интересное пропущу!» — заметался Юбор по комнате в поисках лупы. Нашёл, наконец, огромную лупу с ручкой, стал наблюдать за творящимся в аквариуме.

К пиявке от листьев эйхорнии уже тянулось множество полупрозрачных нитей и выстреливались всё новые. После каждого выстрела пиявка дёргалась.

«Стрекательные клетки! Как у крапивы, как у медузы! Бедная пиявка!»

Пиявка, подёргавшись ещё некоторое время, затихла, оцепенела. Жгуты эйхорнии укрыли трупик пиявки со всех сторон.

«Эйхорния, а ты стала кровожадна! — укорил траву Юбор. — Эдак ты и лошадь сожрёшь, дай тебе волю...»

Юбор кинулся к телефону.

«Если такая гадость расплодится в Волге, а потом перекинется на море — мы ж с голоду подохнем!»

Нашёл в справочнике номер санэпидстанции, набрал... Не отвечает! Набрал другой... Да сегодня же выходной! Куда звонить? В милицию? О чём сообщить? О взбесившейся траве? Не поймут, там другой стиль мышления. Надо на телевидение позвонить, там могут поймать... то есть понять,

Торопясь и сбиваясь, рассказал девушке, ответившей по телефону с телевидения, об эйхорнии, о «сатанинской бактерии», о том, что получилось от их симбиоза, и о том, как вчера ходил в СЭС...

— Девушка, это опасно! Это опасно не только для города, это опасно... в глобальном плане! Надо срочно что-то делать!

— Ну хорошо... Я позвоню кое-куда, узнаю. А вы перезвоните мне минут через пятнадцать.

Юбор положил трубку.

Со стороны аквариумов раздался непонятный звук, будто кто-то наступил на что-то, выдавив из этого «что-то» воздух.

Юбор метнулся к аквариуму, взглянул на эйхорнию.

Щупальцы эйхорнии, почувствовав движение над собой, словно напряглись.

Юбор отступил на шаг, издали заглянул в террариум с лягушками.

Черт, чёрт, чёрт, чёрт! Одна лягушка, по «пояс» погружённая в зелень травы, сидела в обрубке эйхорнии, словно в гнезде.

Юбор сразу понял, что это вовсе не гнездо. Это далеко не гнездо! Это скорее пасть чудовища, чем гнездо!

Зелёное «гнездо» медленно поглощало нижнюю часть лягушки.

Лягушка, открыв рот, попыталась квакнуть. Получился звук, будто на неё наступили.

— Точно, если к пруду с этой гадостью подойдёт лошадь или корова, она их сожрёт! — заговорил Юбор вслух сам с собой. — Стоп! А может, я шизонулся? Сбрендил — и весь этот бред мне представляется? А на самом деле никаких «сатанинских бактерий» нет? И бешеной эйхорнии тоже. А если есть? Тогда она нас сожрёт. Нет, тут надо разобраться! Придумал тоже, лягушек она ест... — Юбор недоверчиво посмотрел на террариум с эйхорнией, дожирающей лягушку. — Не бывает такого! — Он безбоязненно протянул руку к террариуму, намереваясь взять кусок травы, обволакивающей лягушку, но остановился. — Ну почему не бывает? В море вон есть трава, которая рыбами питается. Как её... Забыл с перепугу. Биолог фигов... Да тут себя забудешь, как звать, не то что траву! Так шизонулся я или нет? Говорят, шизики всегда считают себя умнее всех их окружающих и никогда не соглашаются, что они шизонутые. Я как, умнее всех? Ну... не всех, но многих — это точно. Здесь я на шизонутого похож. Но если я боюсь, что шизонулся, — это хороший признак того, что я не шизонулся! Да нормальный я! — подвёл черту под своими размышлениями Юбор. — А что там на телестудии?

Юбор набрал номер телестудии.

— Да, я дозвонилась до заведующей эпидотделом СЭС. Пришлось звонить домой, беспокоить больную женщину, — с сожалением сообщила девушка.

— Я же с ней разговаривал вчера! — воскликнул Юбор. — С ней бессмысленно разговаривать! Она элементарные правила эпидемической безопасности нарушает! Чем она, кстати, болеет? А эйхорния у меня вон уже лягушек жрёт! И нас сожрёт, если мы так будем...

— Послушайте, — прервала девушка пламенную речь Юбора и замялась. — Вы... Как у вас со здоровьем? Вы у врачей на учёте не состоите?

— На каком ещё учёте? Я не болен!

—Понимаете... Вы ведь учитель?

— Учитель, ну и что?

— Ну, не секрет ведь, что учителя —довольно нервный народ... Профессиональный предрасполагающий фактор...

— Какой ещё фактор? Учителя разные бывают. Как и телевизионщики.

— Я бы вам посоветовала... Сходите завтра в поликлинику!

— Да я не болен!

— Это не только моё мнение... Заведующая эпидотделом СЭС тоже так считает. Наверное, есть смысл. Вам надо провериться у невропатолога. Или у психоневролога. Нервы надо проверить. Или у психотерапевта. Понимаете, если человек озабочен катастрофой в мировом масштабе...

Юбор всё понял.

— Так бы и говорили открытым текстом: сходи к психиатру! Вы считаете, что мне пора в дурдом?

— Нет, но... Вы так возбуждены!

— Дура.

Юбор хотел положить трубку.

— Послушайте, — остановила его девушка, — я до сих пор не знаю, как вас зовут...

— Юбор... То есть... Тьфу, чёрт, так меня ученики зовут. Совсем с ума схожу с этой эйхорнией! Юрий Борисович я. А дети меня иногда ещё и «Чокнутым» называют... — сказал Юбор с улыбкой и тут же пожалел о сказанном.

— Юрий Борисович... А хотите, мы к вам приедем и снимем сюжет о вашей эсхор... как её там зовут?

— Эйхорния. Ну приезжайте.

Юбор начал успокаиваться.

—Где вы живёте?

Юбор назвал адрес и положил трубку.

Пусть приезжают и смотрят, как трава жрёт лягушек. Идиотки! Они его за шизика принимают!

Юбор снова разозлился, да так, что его потянуло в туалет.

То, что у него чердак на месте — это точно, раздумывал Юбор, сидя на унитазе. И то, что в аквариуме, а возможно, уже и в пруду-охладителе растёт опасная гадость — это тоже точно. Что делать? Что, что... Хлорки плеснуть в аквариум или ещё какой отравы... Искать надо, от чего она сдохнет!

Юбор застегнул брюки и решительно шагнул из туалета. И остановился, забыв закрыть за собой дверь. Потому что увидел, как в террариуме что-то прыгало.

«Лягушки, что ли, по поводу убиенной подруги переполох подняли?»

Юбор осторожно подошёл к террариуму.

Из зелёного обрубка эйхорнии торчала лягушачья голова. Лягушачьи глаза смотрели на Юбора. Не складывалось впечатления, что лягушкина голова была сильно расстроена тем, что потеряла принадлежавшее ей туловище. Голова, по сравнению с другими лягушками, приобрела тёмно-зелёный оттенок, в масть траве.

«Похоже, и эти нашли общие точки соприкосновения... на уровне лягушачьей шеи!» — ужаснулся Юбор. — Пожалуй, эта тина захочет и человечьей головой обзавестись!»

Лягушачья голова повернулась в сторону аквариума с «бешеной» эйхорнией.

Шлёп! Кусок травы с лягушачьей головой подпрыгнул и плюхнулся в «материнский» аквариум. Щупальцы травы медленно обволокли «возвращенку».

Юбор оцепенел.

Некоторое время трава лежала неподвижно, затем шевельнулось одно щупальце, другое... Лягушачья голова поднялась на зелёном отростке вверх... Огляделась по сторонам. Обрубок с головой, оказывается, уже прирос к «материнскому» растению! Щупальцы травы начали выползать из аквариума! Причём, не беспорядочно, а как бы нащупывая себе дорогу!

Лягушачья голова насторожённо глядела в сторону Юбора.

«Помнишь, небось, как мы вас в детстве палками по головам!» — позлорадствовал Юбор насчёт лягушек.

Зелёный осьминог, оставляя за собой полосу слизи, довольно быстро заскользил в сторону туалета. Лягушачья голова на прощанье взглянула в сторону Юбора и, хлюпнув, исчезла в унитазе.

Юбор опустился в кресло. Ноги не выдержали. Вдруг навалилась усталость. В душе — пустота. Ни мысли в голове. Захотелось пить.

Он взял стакан, подошёл к крану, повернул ручку. Кран захрипел, но воды не дал.

Юбор позвонил в справочную, спросил номер насосной станции, перезвонил на насосную.

— Трава забила водозаборные фильтры, — ответил недовольный женский голос,—чистим.

«Началось»,—подумал Юбор.

В дверь постучали.

Кого там ещё принесло на ночь глядя?

Юбор открыл дверь.

Перед ним стояла симпатичная длинноногая девушка, рядом — парень с телекамерой. У них за спинами скучали два немолодых дюжих парня с явно неинтеллектуальными физиономиями. В белых халатах.

«Понятно, — подумал Юбор. — Телевидение. И санитары из психушки на всякий случай. Так сказать, репортаж с места взятия психа... Опоздали, ребятки. Поезд уполз... в унитаз».

Он вопросительно посмотрел на пришедших.

— Здравствуйте, — лучезарно-кокетливо улыбнулась девушка, привыкшая всем нравиться. — Это вы звонили на телевидение?

— На телевидение? Зачем?

— Насчёт каких-то бактерий, травы...

— Не-ет... — сильно «удивился» Юбор. — Я заходил вчера в СЭС насчёт того, что в пруду-охладителе атомной станции вода протухла, но на телевидение не звонил.

— Вы работаете учителем?

— Да... А вы знаете... Это, наверное, мои ученики организовали звонок от моего имени. У них шутки такие сейчас, розыгрыши. То «скорую» или пожарных вызовут к учителю, то позвонят, что школа заминирована...

— У вас интересная трава, которая называется эхо... экхо...

— Эйхорния. Вон, в аквариуме плавает. Она хорошо воду очищает, практически от любого загрязнения. Она, можно сказать, Индию, Пакистан — все страны Юго-Восточной Азии от эпидемий спасает, — воодушевился Юбор любимой темой. — Хотите — пройдите, посмотрите.

Он отошёл от двери, разрешая гостям пройти в комнату.

— Я в аквариум грязную воду подливал с кухни, раствор стирального порошка, машинное масло отработанное, фенол... А вода за сутки очищается. Даже, извините, дизентерийные фекалии... А потом пил очищенную воду.

— С удовольствием посмотрим на чудо-спасительницу, — сморщила носик девушка и, многозначительно посмотрев на оператора, ступила через порог. За ней вошли остальные. Мельком взглянув в сторону аквариума с чудо-травой, стали с интересом разглядывать холостяцкое жилище, непривычно увешанное плакатами с химическими формулами и биологическими схемами.

—Вы один живёте?—догадалась девушка.

— Да, один. Не женился пока.

И ни одной картинки, изображающей женское тело! Вот ненормальный!

Из распахнутой двери туалета на гостей нагло взирал унитаз.

Юбор направился к туалету, намереваясь закрыть его. Взялся за ручку... и в панике захлопнул дверь, приперев её спиной.

— Там! Она там! Назад вылезла! С лягушачьей головой!

— Кто?— спокойно спросила девушка, чувствуя себя в безопасности под прикрытием двух дюжих санитаров. Едва взглянув на запаниковавшего чудика, она присела перед черепахой, трогая пальцем её запылившийся панцирь.

— Трава! А на насосной станции бактерия уже фильтры забила! Гидростанцию тоже скоро забьёт! В городе будет эпидемия! Не пейте сырую воду!

— И неразведённый спирт, — добавил санитар. — Трава с лягушачьей головой и бактерия величиной со слона, которая скоро развалит нашу ГЭС. С этим мы частенько встречаемся.

— То ли перепил с недосыпу, то ли недоспал с перепою, — предположил второй санитар.

Девушка с оператором понимающе переглянулись.

— Отсутствие женской ласки на почве переусердствования в санпросвете довели учёного до печального результата. Не расслаблялся человек — видишь, до чего дошёл? — укорил оператор девушку. —Дежурство у нас длинное... Вернёмся на студию, надо будет расслабиться для профилактики, — он плотоядным взглядом окинул фигурку девушки.

— Перетопчешься, — девушка с сожалением посмотрела на Юбора. — Да... не справился с противоречиями жизни и тихо сошёл с ума.

Она вздохнула. Что, мол, тут поделаешь!

— Сходите, ребята, посмотрите, — обратилась она к санитарам. — Из нас в деле вылавливания абракадабр с лягушачьими головами вы самые подготовленные.

— Эт точно! — согласно закивали головами санитары. — Чего-чего, а спасать шизиков от чудовищ — мы мастера!

7

В городе быстро распространялось какое-то кишечное заболевание. Зелёный понос, как окрестил народ ту заразу. Острый амёбный гастроэнтероколит — распорядилось писать в диагнозах медицинское начальство.

— Амёбы... какие-то нетипичные,—сомневались старые лаборанты, разглядывая в окуляры микроскопов зелёные анализы «из-под больных».

— Сказано — амёбы, значит, амёбы, — сердилось на лаборантов начальство.

«Амёбы» к лекарствам оказались стойкими, состояние больных прогрессивно ухудшалось.

Эпидемиологи быстро выяснили источник распространения инфекции — питьевая вода.

«Воду пить только кипячёную!» — твердило телевидение, местное радио, крупно писали местные газеты.

«Животным — тоже!» — присоединились ветеринары, потому что и среди животных распространился «зелёный понос».

Больные гибли. И разлагались со страшной скоростью.

В старой котельной на территории больницы срочно оборудовали крематорий. Трупы стали сжигать по установлению факта смерти. Там же уничтожали трупы погибших животных.

В городе объявили строгий эпидрежим, как при чуме или оспе.

Никакого контакта с некипячёной водой! — объясняли населению. — Даже рук нельзя мыть некипячёной водой!

В квартирах из водопроводных кранов тёк кипяток. К концу недели поток больных пошёл на убыль. Странно, но ни в центральной прессе, ни в центральном телевидении не промелькнуло ни слова о бушевавшей в городе инфекции.

8

— Спать хочу... Отстань... Не надо мне...

— Алевтина Игоревна! Он не хочет таблетку!

— А когда он хотел? Для нехотельщиков есть задница дырявая.

— Не надо укол... Только что делали укол... Больно ведь... Спать, спать... Отстаньте все... Спать хочу...

— Юрка, проснись. Юрка!

— Отстаньте все... Дайте поспать... Не хочу... Мне уже кололи...

—Проснись, Юрка, дело есть!

— Ну что ты меня так трясёшь? Руку сломаешь... Не надо укол... Мне уже делали...

— За сколько времени гадость, которой вы его напичкали, можно вывести из организма? Когда с ним можно будет поговорить?

— Ну... Шесть-семь часов... Плюс часа четыре, чтобы его центральная нервная система включилась в работу. И пичкали мы его не гадостью. У больного шизофрения! Он поступил к нам буйным, галлюцинировал... Можете посмотреть, телевизионщики нам кассету подарили. Не поддавался фармакотерапии...

— Нельзя здорового человека вылечить от шизофрении. Да любой нормальный человек, если его начнут санитары из психушки в смирительную рубашку запихивать, станет буйно сопротивляться! В общем, так. Если я завтра приеду, а он попрежнему будет похож на безмозглого чурбана, вы здорово пожалеете, что взялись его "лечить".

- Как вы со мной разговариваете! Я всё-таки заведующая!

- Шизофрения... Скорее вы у себя симптомы... профпатологии найдёте, чем этот парень с ума сойдёт...

— Я не позволю вам делать оскорбительные намёки!

— А я не позволю вам из здоровых людей делать психов!

— Кто вам дал право...

— Ну ладно — Это уже похоже на трамвайный базар... Алло! Василий Петрович? Извини, что отрываю от работы... Курамов беспокоит...

«Где это я? У психов в палатах нет телефонов... Темно... Ах, чёрт, глаза-то открыть надо, чтобы они смотрели! Серёга Курамов? О, телефоном карманным разжился! Каким ветром его занесло в мою родную психушку? Какая разница... Устал... Спать... Спать... А то опять колоть начнут...»

— Подожди, Петрович, он глаза открыл... Юрка, смотри на меня! Смотри на меня, не закрывай глаза! Чёрт! Василий Петрович, они его так накачали лекарствами, что он невменяем. Спит беспробудно. И заведующая меня не воспринимает...

— Слушаю, Василий Петрович! Хорошо... Хорошо... Будет сделано... Без сомнения... Завтра к утру будет как огурчик!

"Растарахтелась… Спать не даёт… Серёга, приходи завтра… Чует моё шизонутое сердце, что эта заботливая коброчка теперь перестанет лечить меня лекарствами из-под своего раздвоенного язычка…"

— В общем, вы всё поняли, уважаемая. В отдельную палату его, индивидуальный пост... Он мне нужен для государственных целей.

— У нас все палаты переполнены!

— Вы удивляете меня своей непонятливостью! Слышали, о чём говорил главный? Повторяю для бестолковых: чтобы через полчаса больной был на мягкой постельке под красивым одеялом... У вас в кабинете, если нет свободной палаты! Да, в вашем кабинете. Я так решил. Бочку гемодеза прокачайте через него для дезинтоксикации... Нету? Это ваши проблемы. Хотите — в реанимации просите, хотите — в аптеке на свои деньги покупайте. И не дай бог, если у него после вашего «лечения» будет хоть малюсенькое осложнение! В противном случае я посодействую, чтобы вас отсюда уволили, и на работу брали только санитаркой и только на предмет чистки общественных сортиров. Я не шучу — пора понять. Поэтому есть смысл не уходить домой, пока не передадите мне Юрия Борисовича с рук на руки!

—У него шизо...

— Хватит! Это у вас шизо, если вы до сих пор не поняли, о чём я говорю! Я здесь потому, что этот человек мне нужен для работы! Так что... Его — в ваш кабинет, вам — дежурить у его кровати всю ночь. Это приказ. В восемь я буду здесь. И чтоб голова у него к тому времени была светлая! Да, ещё... Привезите его мать, чтобы она, когда пациент проснётся, объяснила ему, что с головой у него всё в порядке. А то после вашего «лечения»... Вы меня поняли? В по-ряд-ке! И ни в коем случае не по-другому! Я прослежу!

«Ох, чёрт, славненько выспался! Давно так хорошо не спал. Слабость только... Где это я? Мама?»

— Мама?

— Проснулся, Юрик?

— Где это мы? Вроде как кабинет какой-то?

— Понимаешь, Юра... Как бы тебе всё объяснить... Самое главное — ты здоров. И не был болен.

— Не был болен? Ты насчёт чего?

— А ты ничего не помнишь?

— А что я должен помнить?

— О, господи, быстрей бы Сергей пришёл...

— Так Серёга Курамов на самом деле здесь был? Подожди... Мне всё время какие-то уколы делали, а Серёга запретил... Он что, авторитет, что ли? Стой, я что, в больнице?

— Юра, ты здоров! И, самое главное, был здоров! Произошла чудовищная ошибка...

— Чудовищная? Чудовища... Слушай, мне здесь такая чушь снилась, будто моя эйхорния превратилась в чудовище! Я давно здесь?

— Господи, Юра... Около недели... Ну где же Сергей? Юра, самое главное — ты был, есть и будешь здоров, а остальное тебе Сергей объяснит... Да вот он топает по коридору! Наконец-то! Я его слоновье топанье с детства помню! Сергей! Ну объясни ты ему... Я не смогла!

Сергей прошёл по кабинету к кровати Юбора. Стулья шарахались от проходившего, опасаясь его энергичности.

— Привет, Юра. Как ты?

— Да ничего вроде...

— Разговор есть серьёзный. Тет-а-тет.

— Обо мне?

— Нам что, больше не о чем поговорить? Или ты эгоцентрист? Считаешь, что единственное важное, о чём стоит говорить серьёзным людям, — это твоя персона? Шучу. О биологии надо поговорить. Но — с глазу на глаз.

— Хорошо. Мам, посиди в коридоре...

Сергей помолчал, ожидая, пока они останутся вдвоём.

— Юра, давай по-честному. Как ты считаешь, у тебя нормальная голова или шизонутая?

Юбор взглянул на Сергея. Судя по серьёзному выражению лица, тот не шутил. И вряд ли сомневался, что у Юбора чердак не на месте.

— Если серьёзно... Думаю, я не псих. Но есть некоторые непонятные для меня вещи. Например, никак не могу вспомнить, как я здесь очутился. Здесь ведь... психушка? Только палата странная какая-то. Письменный стол шикарный, шкаф... Рабочий кабинет? Я же поначалу в палате с психами лежал?

— Кабинет главврача психушки. Это не важно. В общем, Юра, разговор серьёзный. Я тоже тебя считаю психически нормальным человеком. Аб-со-лют-но. И кончим об этом. Договорились?

— Договорились.

Приятели пожали друг другу руки в знак полного доверия.

— Давно я здесь?

— Одиннадцатый день.

Юбор присвистнул от удивления.

— Почти ничего не помню.

— Ничего не помнишь, потому что практически всё время спал. Твои научно-фантастические рассказы они приняли за бред шизофреника. Помнишь, как пруд-охладитель протух?

— Помню... Слушай! — Юбор схватился за щёки. — Слушай, я всё вспомнил! Эйхорния? «Сатанинская бактерия»?

— Да, Юра. Судя по записям твоего «бреда» в истории болезни, ты всё вспомнил правильно. Смотри, только на самом деле не «подвинься» от воспоминаний!

— Сергей, а что с эйхорнией? — всполошился Юбор.

— Ничего, — пожал плечами Сергей. — Никто не видел ничего страшного.

— Но ты-то веришь, что я видел?

— Верю.

— Откуда они взялись? Как здесь очутились? А ты как здесь очутился?

— Юра... Разговор строго между нами!

— Ну сколько можно предупреждать! Договорились же!

— Я работаю в интересной лаборатории. Генная инженерия, клонирование... Изготавливаем биопродукцию с заданными свойствами... Заказчиков мы не знаем. Но если мне, в интересах дела потребуется слетать на Луну и привезти оттуда щепотку лунной пыли — они организуют полёт туда и обратно за пару недель. То, что ты нашёл в протухшем пруду, очень похоже на один наш почти выполненный проект. Но я не могу понять, как он мог попасть в пруд? Из лаборатории уйти не мог— там уничтожается даже посуда, с которой мы едим в обеденный перерыв… в буфете. Природное совпадение? Мы в лаборатории головы ломаем, ночей не спим, а матушка-природа посмеялась над нами, раз — и сделала? Но скорость размножения! Наши клоны только в «биоускорителе» так растут! Дитё можно за полгода до взрослого вырастить!

—Растили?

— Нет, честно. Ягнят растили. За три-четыре недели. Да... Хорошо, что эта «продукция» попала в ограниченный объём, в пруд и водохранилище. На ГЭС как раз по случаю ремонта сброс воды был прекращён. А если бы в проточную Волгу... За неделю бассейн Волги и Каспия превратился бы в огромную помойку. Уж я-то «своих» знаю!

— Зачем же вы таких делаете?

— Для того и делаем... Подкинул пару банок с «закваской» — целая страна протухла! Ты, конечно, читал книги, смотрел фильмы о будущем. О третьей мировой войне. Так вот, третья мировая давно началась. Нет, атомных взрывов не было, и армии от химического оружия не вымирали... Боевые действия ведутся всеми арсеналами средств, наработанных цивилизацией, — начиная от продажи технологий с тайными «побочными эффектами» и кончая изощрёнными изысками микробиологов в секретных лабораториях, планирующих появление определённых признаков у своих питомцев в сто-каком-то поколении и в нужное для заказчика время.

Проследи любопытную цепочку. В СССР «не было секса», когда в мире не было СПИДа. Появился СПИД — и бывшие советские республики завалили порнухой и наркотиками. А это среда для развития и распространения СПИДа! И вот уже целая армия молодёжи, абсолютно не воспитанной в сексуальном плане, спидоносна. А наркозависимая молодёжь? Это же зомби! В любой момент страну можно наводнить наркотиками с определённой химической добавкой, и у наркош крыши поедут в определённую сторону — они начнут в нужное время, например, громить всё и вся!

Наши химические заводы работают без очистных сооружений. Химкомбинат травит население города сероуглеродом — это нейротоксин. Народ с него кусать друг друга начнёт! Автомобили жгут свинцовый бензин — а это удар по печени и почкам!

Ты думаешь, что страшен только вирус СПИДа? Разрабатываются фантастические компьютерные вирусы, которые внедрены в компьютеры, ввозимые из-за рубежа. Они только и ждут, чтобы кто надо набрал простое кодовое слово, и тогда компьютерные сети целых стран выйдут из строя!

Ты думаешь, что разведчики — это дядьки, которые по ночам что-то вынюхивают и передают за рубеж? Любой импортный компьютер — лучше Джеймса Бонда! Он способен по спутниковой связи передавать информацию куда надо. Вот где теперь их разведчики! Ихние разведчики стоят в наших лабораториях, у директоров наших заводов, и у этих разведчиков на самом видном месте написано: я американец, я японец и так далее. Мы своими руками выстукиваем им наши секреты!

Ты думаешь, бывают только био- и компьютерные вирусы? Есть такое понятие: социовирус. Когда в обществе взращивается заданная идея...

Развал великого государства СССР — результат действия социовируса.

Эти вирусы запускают в общество и управляют ими сильные мира сего.

Ты думаешь, что видишь в теленовостях людей, которые правят миром и войной? Ты видишь марионеток. Тех, кто правит, ты не увидишь никогда. Им не надо падать с мостов в пруды, как буратинам, чтобы получить золотой ключик. Они ключик власти держат в своих лапках крепко! И они — истинные держатели власти! Они, как пауки, сидят в укромных гнёздышках и держат паутинки-ниточки, ведущие в самые дальние уголки земного шара. Только, в отличие от пауков, они не кидаются на добычу, почувствовав лапкой сотрясение паутинки — они сами сотрясают мир своими паутинками. Они не стремятся попасть на страницы газет или в телевизоры — это мелкое удовольствие для них. Наслаждение абсолютной властью — вот их кайф!

Вся мощь науки у них на службе. Мы живём сегодня, а они живут в послезавтра. Как ты, например, лечишь зубы? Идёшь к стоматологу, сверлишь дырки страдая... У них всё по-другому. У них больной зуб... вынимают изо рта, чистят, заполняют дефект здоровой тканью, выращенной в «пробирке», обрабатывают зуб «биоускорителем» и вставляют на место. И всё это происходит у них во сне. В электросне. Вечером уснул с больным зубом, а утром проснулся со здоровым.

Нет, Юра, то, что ты назвал «сатанинской бактерией», — это не наша сбежавшая продукция. От нас сбежать невозможно. И это не шутка матушки-природы. Боюсь, Юра, что нас опередили, и это есть ход наших противников в третьей мировой войне. В войне, где никто не знает своих противников не то что в лицо, а вообще не знает. Не знает даже, в какой стороне противника искать.

— А в пруду что творится?

— В пруду? Ничего. Наблюдаем.

— Воняет?

— В том-то и дело... Вода кристально чиста. Почти стерильна.

— Это эйхорния.

— Может быть. Но визуально ни микро-, ни макрожизни в пруду не определяется. Учитывая твой «бред» про лягушку, сожранную травой, водолазов в пруд запускать мы опасаемся. Ждём батискаф. Бред! Батискаф в пруду! Любой нормальный начальник, узнав, что для исследования пруда я заказал батискаф, отправил бы меня в психушку! Хорошо, что у меня начальники... ненормальные.

То, что ты видел, Юра,—действительность. Точнее, часть действительности, о которой знаю я, немного — ты, а другие о ней и понятия не имеют. Это джин, наполовину выползший из бутылки. Наша задача — отследить его и завлечь назад, в бутылку. А потом, может быть, возвратить в «ихнее» море... Боюсь, что джин притаился на дне пруда.

— А в Волгу наш джин не мог попасть?

— Наблюдаем. Перемычку на второй день так укрепили, что она теперь больше на китайскую стену похожа, чем на перемычку! Мы закрыли ГЭС и шлюзы, вода вниз не идёт, скапливается в водохранилище. Реку обработали своими... средствами. Репродукция всех живых организмов, живших в воде или употреблявших воду, будет приостановлена на полгода-год.

— Всех?

— Всех, всех! И людей тоже. Поголовное бесплодие на год. Микробы, трава и прочая мелочь за год вымрут, у остальных плодовитость восстановится. Должна восстановиться.

— Должна?

— В лабораторных условиях, по крайней мере, восстанавливалась. Правда, тератогенность повышается... Будем наблюдать!

— Да вы уж наблюдали! — проворчал Юбор. — Какой-то заштатный учителишко из захолустья ваших бактерий отыскивает, нейтрализует, а они наблюдают... из Москвы.

—Ой-ой-ой! Укорил! Нейтрализует он! Уж лучше бы не нейтрализовал! С бактерией мы хоть бороться умеем... Да мы из Москвы к вам прилетели уже на следующий день после того, как на берегу охладителя какой-то чудик на жестяной развалюхе поносного цвета чуть свои склянки с перепугу не расколотил, увидев что-то в школьный мелкоскоп!

— «Развалюха»! «Мелкоскоп»! Чем богаты — на том и работаем. Это вы на «Мерсах» разъезжаете да в электронные микроскопы разглядываете, чем отличается кончик копулятивного органа вши собачьей от органа вши человечьей... А мы открытия по старинке клепаем! — разразился незлой театрально-ёрнической тирадой Юбор. — А в канализации что? Мы ведь с сэсовской завшей бактерии в канализацию высеяли.

— Спецы... деревенские, — подначил Сергей приятеля. — Элементарных противоэпидемических правил не соблюдают! Мы попытались нейтрализовать и канализацию. Но грязь — не вода. Что получилось — время покажет. Завша, между прочим, погибла.

— Как?

— И не только она. В городе вспышка эпидемии. Местные локализовали очаг, молодцы. Нашли причину. Мы немного помогли...

— Бактерия?

— Она. Город оцеплен войсками. Карантин. Но сейчас уже опасность минимальная. Мой руки перед едой и так далее — будешь здоров. Ладно, поехали домой. Идти сможешь? А то носилки организую.

— Идти смогу... наверное. Не пробовал. Отпроситься же надо. Документы оформить, одежду взять. Может, не отпустят ещё!

— Юра! — Сергей укоризненно посмотрел на Юбора. — Мы поедем домой, а всё остальное вперёд нас доставят. Не хочу сказать, что я сегодня главный в городе, но содействие мне окажут и в мелочах, и по-крупному. Жалко, что аппетиты у меня мелковаты, а то бы попользовались мы с тобой властью!

Юбор осторожно поднялся с постели. Поддерживаемый Сергеем, пошатываясь, пошёл к двери.

9

Люди назвали бы ЕГО пришельцем.

Но ОН оказался в этом мире случайно, и пребывание здесь для НЕГО не было самоцелью. Поэтому точнее было бы назвать ЕГО «Странником».

ОН прибыл в этот мир, и ОН его покинет.

ОН был здесь, и ОН был во всей Вселенной одновременно. Парадокс? Но ОН был не из нашего мира. И не из нашего измерения. И не из нашего понятия. ОН был настолько «не наш», что это даже трудно представить себе. Не только ЕГО суть, но и ЕГО непостижимость была... непостижима для человеческого сознания...

Человеческое сознание... Если бы ОН был так же слаб разумом, как люди, и мог проявлять человеческие чувства, то горько расплакался бы, осознав свою ничтожную слабость в неумолимом движения Времени и безнадёжную затерянность в безбрежности Вселенной.

Человеческое сознание... Ограниченные даже пределами своего разума — люди пытаются рассуждать о таких вещах, как необъятность и бесконечность Вселенной! Они считают, что мир произошёл из сверхсжатого объёма материи, из кубика в минус невероятной степени! Какая упрощённость! Как бы мал этот кубик ни был — он не беспредельно мал, ибо беспредельная малость — это ничто. Если этот кубик был, значит, Вселенная существовала в этом кубике! А что было вокруг этого кубика? Ничего? А что было за пределами этого «ничего»? Безграничность «ничего» тоже ограничена... границами познания этого «ничего». Потому что нельзя быть безгранично информированным. Или, как говорят люди, безгранично умным.

ОН попал в этот мир случайно.

Люди сказали бы, что ОН прибыл в их мир много тысяч лет назад... Но что для НЕГО тысячелетия? Понятия «время» для НЕГО не существовало. ОН был в прошлом и в настоящем одновременно. И ОН был вечен.

Две тысячи лет назад ОН явился людям в образе человечьем и подсказал им, куда надо идти, чтобы достичь.

Но идти-то надо было ради НЕГО!

Это было ЕГО, как бы сказали люди, одно Я.

Но он был двуедин, и второе ЕГО Я говорило людям: «Вы живёте ради НЕГО. Вам это нужно? Живите ради себя!»

ОН был добро и зло одновременно. И не было для НЕГО добра и зла порознь. Определённая цель достигалась через свершение каких-то действий, которые вызывали необходимые события. За событиями следовал результат. И не важно, были те действия злыми или добрыми...

Удивительно, но нашлись люди, которые краем своего разума сумели попытаться постичь ЕГО. Сумели попытаться! Они правильно определили свою зависимость от НЕГО: ЕГО воля — всё, человечья — ничто. В разных уголках человеческого мира этих людей называли по-разному: пророки, апостолы, святые...

Воля человека... Как она ничтожно мала! Странник и не принимал во внимание такое ничтожное понятие, как воля человеческая.

Но случилось непредвиденное. Воля людей — сами они того даже и не понимали, — объединённая единым желанием: видеть ЕГО! — совершила невероятное... Воля миллиардов людей материализовала ЕГО.

Будучи в форме духа, существуя в пространстве и времени подобно информации в компьютерной сети, как выражаются люди, Странник был всемогущ. Объединённое сознание людей материализовало Странника, превратив его в «компьютерную дискету», в нечто полуматериально-бессильное.

Вся энергия Странника теперь уходила на борьбу за собственное существование. Материальный мир был так расточителен в отношении чужой энергии!

Теперь, чтобы покинуть этот мир. Странник должен был материализоваться окончательно, стать сильным — и через силу в материальной субстанции вернуться во всесилие нематериальное.

Два его Я — люди назвали бы их Добро и Зло, Созидание и Разрушение — в материальном мире не могли сосуществовать. Находясь в одной оболочке, они уничтожили бы друг друга, уничтожили бы Странника, подобно плюсу и минусу батареи, закороченным напрямую. Поэтому Странник разъединил свои Я и переместил их в пространстве, а попросту — швырнул их в разные стороны: живите и становитесь сильными!

10

Светка шла через площадь к автобусной остановке.

Было ещё не поздно, поэтому она шла без опаски. Изредка встречались прохожие. Автобус проехал, битком набитый пассажирами.

Жаль, конечно, покидать гулянку досрочно, но подружки, дешёвки, вынудили её уйти.

Светка злорадно улыбнулась, вспомнив вечеринку.

Она пришла одна — постоянного парня у неё не было. На вечеринке Светка вела себя свободно, отдыхала в своё удовольствие. Выпила немного вина для настроения, расслабилась, танцевала в одного, но так завлекательно...

Короткая юбчонка подчёркивала длину и стройность её ног. Маленькая кофточка больше показывала, чем скрывала её прелести, чётко обрисовывая волновавшиеся под тонкой тканью не стеснённые бюстгальтером и вздрагивавшие от каждого движения груди. Её грудям было даже щекотно от нескромных ощупывающих мужских взглядов.

Мужчины стали роиться вокруг неё, как мухи вокруг сладкого пирога.

Светка чуть не рассмеялась в голос, вспомнив, как два чьих-то мужа, мужчины гораздо старше её, сцепились в коридоре, по-пьяному выясняя, с кем должна танцевать девушка. Светка прыгала вокруг них, причитая: «Мальчики! Мальчики!» А эти «мальчики» годились ей в отцы. Или даже в деды.

В общем, подруги намекнули ей, что если она срочно не смотается, то схлопочет по-крупному.

Гулянка уже начинала превращаться в пьянку, Светке стало неинтересно, и она ушла.

Светка поёжилась. Лёгкий ветерок свежел. Спасаясь от холода, она закрыла сложенными крест-накрест руками голый живот, сгорбилась, ускорила шаги.

Обогнавшая её широкая «иномарка» вдруг остановилась. Из окна выглянул парень при костюме и в галстуке.

— Девушка, мы в седьмой микрорайон. Может, подбросить по пути? А то замёрзнете в таком наряде.

Парень выглядел прилично. Строгий галстук внушал доверие.

Светка посмотрела в дальний конец площади, откуда должен был появиться автобус и откуда он, похоже, не появится ещё долго... Согласно кивнула головой:

— Подбросьте.

Парень открыл дверь, вылез, пропустил Светку внутрь, сел с краю.

Поехали.

Светка оказалась между двух парней, впереди сидели ещё двое.

Она потёрла голые руки, довольно улыбнулась. Тепло! Хорошо!

— Замёрзла? — сочувственно спросил парень Светку.

— Ага, — благодарно ответила Светка.

— Такая соблазнительная девушка с такими красивыми... глазами вечером гуляет одна? — удивился парень за рулём, взглянув на Светку в зеркало заднего обзора.

Светка молча улыбнулась.

— Где ты видишь глаза? — возмущённо спросил у водителя сосед Светки. — Федя, раскрой пошире свои гляделки и посмотри внимательнее на девушку! Разве это глаза? Это очи! Очи, лучезарно распахнувшиеся на мир в восхищённом удивлении, подобно огромному утреннему солнцу, поднимающемуся в чистой голубизне весеннего неба...

— Ну ты выдал. Павлин! — восхитился парень с переднего сиденья. — Всякое от тебя слышал, но чтоб так заливать...

— У чувака одного списал. Неделю учил, но так до конца и не выучил, — оправдался названный Павлином.

Светке не понравилось, что вместо имени прозвучала кличка и разговор перемежался жаргоном, но — в чужом монастыре, как говорится, хозяевам принято улыбаться.

— Павел, — представился парень Светке. — А девушку как зовут?

— Светлана, — сказала Светка, тоном, каким обычно преподаватели подсказывают на экзаменах отличникам, случайно забывшим простую истину.

Она начала согреваться. Расправив плечи, откинулась на спинку. Коротенькая юбка ещё больше обнажила бёдра.

— Так чего одна? — полуобернулся другой парень с первого сиденья, разглядывая из-под прикрытых век соблазнительные обводы бёдер девушки. — С такими аппетитными ножками по вечерам не ходят в одиночку. Всегда найдутся желающие проводить. „

— Да я на гулянке была. А меня выгнали, — беспечно похвасталась Светка.

— Как это выгнали?! — поразился парень. — Разве с гулянок красивых и... трезвых девушек выгоняют?

— Выгнали вот. — Светка улыбнулась.

— Первый раз подобное слышу. За какие же грехи?

— За чужие. Я у подруг ихних мужичков поотбивала. И не у подруг тоже.

— Ничего себе, за чужие... С такой любвеобильностью...

— Да нет! — оправдалась Светка, — не нужны они мне никто! Да там и не было никого, чтобы можно было глаз положить. Я просто танцевала, а они, как подпили, так своих баб побросали — и ко мне. А потом чуть не передрались из-за меня.

— Понимаю тех мужиков.

Парень с первого сиденья перевёл взгляд с бёдер девушки на её живот, выше... Груди девушки, тяжело покачивавшиеся под тонкой обтягивающей кофточкой, больше похожей на широкий лифчик, намертво приклеили к себе глаза парня. Он готов был с головой нырнуть в глубокое декольте девушки и без криков о помощи утонуть там.

— Да... — сказал парень и прикашлянул. — Я понимаю тех парней. Я бы на их месте не только своих девушек побросал, я бы голову потерял...

— Да... — задумчиво согласился с приятелем сосед, который назвался Павлом.

Светка почувствовала, как в салоне автомобиля нарастает сексуальное напряжение. Соски, как всегда, выдали её волнение, с неудержимостью скорого поезда рванувшись вперёд сквозь тонкую ткань кофточки навстречу флюидам желания мужчин.

Попутчики, в упор разглядывавшие её груди, явно заметили это.

«Дура!? — ругала себя Светка. — Зачем я села в эту дурацкую машину? Дождалась бы автобуса и ехала спокойно!»

Она искоса оглядела попутчиков. Поелозив на сиденье, попыталась хоть немного приспустить юбку. Ссутулилась, пробуя скрыть свои соблазны, но груди, будто назло, выпятились ещё сильнее.

Пользуясь теснотой, колени парней — ненавязчиво так — прильнули к девичьим коленкам. Сосед слева засопел громче.

«Заволновался, козёл!? — неприязненно подумала про себя Светка и немного отодвинула свои колени от его колена. Но получилось, что она притиснулась к коленям Павлина. Испугавшись, вернула колени в исходное положение и увидела краем глаза, что сосед слева радостно заулыбался, восприняв это движение, как попытку прижаться к нему.

— Одним словом, недогуляла вечер, — задумчиво произнёс Павел-Павлин.

— Вроде как, — согласилась Светка и сложила руки на груди, пытаясь спрятать их от взглядов парней.

Непокорные мячики выкатились поверх рук. Светка простонала про себя, поругав своё богатство, и села как пионерка, сложив руки на коленях.

— А поехали к нам — отдохнём по высшему разряду! — предложил Павел-Павлин.

— Нет, мне домой надо, — убедительно отказалась Светка.

— Я темнить не буду, — продолжил Павлин. — Девушка ты, похоже, взрослая... У нас шампанское, коньяк, водка хорошая — на выбор. Музыка. Если слушаешься советов телевизора и — за безопасный секс, можем гарантировать. Ну и... бабок заработаешь. Кусок за ночь.

Жадная ладонь Павлина легла на бедро Светки и поползла кверху.

— Нет, я не могу!

Светка отцепила потную ладонь от своего бедра. Так нагло и грубо её ещё никто не лапал. Какая мерзость!

Павлин задышал, словно запыхавшись, и снова прилип к девичьему бедру.

— Полтора куска, подруга! — повысил ставки и вцепился в другое бедро Светки сосед слева. —Это хорошие бабки за ночь. Мы не голодные, всю ночь гонять не будем. По паре раз — и всё. А кто — может, и по разу. Мы бы про баб сегодня и не вспомнили, но больно уж ты аппетитная конфетка! Такая и зажравшемуся в рот просится!

— Мне сегодня нельзя! У меня... критические дни! — пыталась отговориться Светка, безуспешно борясь с мужскими руками.

— Да нам на твои дни... Мы как тебя увидели, так в критическом стояке и оказались все сразу! — заржал, обернувшись, парень с первого сиденья и, протянув руку, провёл пальцем под грудью Светки.

Светка вздрогнула, словно к ней прикоснулись чем-то раскалённым, и локтем оттолкнула руку нахала, продолжая бороться с руками соседей.

Ей стало жарко. Она взмокла.

— Какой возбуждающе потный животик! — заржал тот, который сидел впереди, и похлопал Светку по животу.

— Я не могу заниматься с вами сексом! — выкрикнула Светка.— Я ещё не была с мужчинами! Я девушка!

— Мужики, даю пятьсот – и я первый! — деловито внёс предложение сосед слева и вцепился в Светкину грудь.

— Крутой, что ли, Воропай? — укорил парень с первого сиденья. — Все обязательно хотят первыми... Разберёмся! А на свои полкуска ты нас лучше напоишь как следует. Птичка отказывается от них в нашу пользу.

Он дотянулся до Светкиной кофточки, подцепил нижний край пальцем, оттянул на себя.

Светка возмущённо затрепыхалась, грудь выпрыгнула из-под кофточки.

— Ты смотри, как она не любит мужиков — аж без лифчика ходит! — ехидно заметил Воропай.

— Я ВИЧ-инфицирована! — в панике закричала Светка.

— Ну, тогда ты попала в свою компанию! — заржали парни. — Мы тоже из ордена спидоносцев. Так что кончай брыкаться. Все мы люди свои, жить нам осталось немного... Справим друг другу удовольствие да расстанемся по-доброму!

Воропай облизнулся, как от сильной жажды, сложил пальцы лодочкой и, словно набирая драгоценную влагу из источника, принял в ладонь обнажённую девичью грудь. Потом грубо вцепился в нежное девичье тело и стал больно мять его.

- Вот это дойка! – восхитился он, не удержав покатившейся из угла рта слюны. – Аж в руку не умещается!

Павлин задрал кофточку со своей стороны, ударил Воропая по руке.

- Отцепись от тёлки! Дай посмотреть!

Девичьи груди упруго заколыхались перед похотливыми физиономиями.

- Ты гля! Торчат, как из пистолета!

Светка завизжала.

Прямыми напряжёнными пальцами Павлин коротко ткнул Светку в солнечное сплетение. Девушка задохнулась и сползла по спинке сиденья вниз. Юбка задралась кверху, оголив модные трусики.

— Нет, ты поглянь! — Воропай захватил указательным пальцем узенькую ленточку, выполнявшую роль боковой детали трусиков. — Белья на ней — два квадратных сантиметра!

Больно рванув за ленточку, Воропай порвал её. Павлин разорвал ленточку со своей стороны.

- Занавес опускается, представление начинается! – воскликнул Павлин и медленно потянул за ленточки вниз, обнажая девичьи тайны.

- Сексом она не занимается! – возмутился Воропай. – А причёску навела, как у той ещё! Вот мы её тебе и взъерошим сейчас как следует!

Воропай жадно вцепился в нежное тело.

Почувствовав грубую руку там, где чужие руки ни разу в жизни её не касались, Светка через силу всхлипнула и завопила что есть мочи. Но, снова получив профессионального тычка в солнечное сплетение, захлебнулась своим криком.

В глазах у Светки темнело. Панически не хватало воздуха ещё после первого удара, а вздохнуть она опять не могла.

Светка обмякла.

— Так-то лучше. – Удовлетворённо пробурчал Воропай. - Федя, крути в какой-нибудь двор потемней!

Он разложил вытащенный из кармана нож, коротким движением разрезал собранную в жгут кофточку, распорол и раскинул в стороны юбку.

Безвольную обнажённую девушку распяли на спинке сиденья автомобиля.

— В чём же она домой пойдёт? — спросил водитель.

— А это её проблема, — отмахнулся Воропай. — Не трепыхалась бы, поехала с нами — денег заработала бы, домой вернулась с шиком... Ищи место потемнее да останавливайся...

Он схватил себя за штаны между ног и со стоном затопал ногой.

Светка тяжело, словно захлёбываясь, вздохнула, подняла голову, взглянула шальными глазами на своё голое тело, встрепенулась, но снова получила удар в живот.

- От так-то лучше, - удовлетворённо проурчал Павлин, поощрительно похлопал девушку по животу и скользнул рукой вниз.

Девушка конвульсивно задёргалась.

- Да утомила уже! – разъярился Павлин, прицелился и что есть силы ударил девушку в солнечное сплетение.

Руки и ноги её напряглись, судорожно выпрямились, стали мелко подёргиваться, тело выгнулось дугой вперёд. Насильники едва удержали её на сиденье. Через мгновенье девушка обмякла и без чувств свалилась почти на пол салона.

— Экая чувствительная, в обмороки падает! — проурчал Воропай, подтянув обмякшее тело на сиденье и поворачивая голову девушки к себе с намерением присосаться к её губам.

В этот момент машина остановилась в тени деревьев пустынного переулка.

— А она не дышит! — растерянно сказал Воропай. — Ты, Павлин, похоже, перестарался.

— Да и чёрт с ней, — безразлично отмахнулся Павлин. — Нам-то какая разница? Лучше брыкаться не будет. Совсем, что ли, концы отбросила? Пульс есть?

Воропай неуверенно потрогал руку девушки.

—А чёрт его знает, где он, твой пульс!

— Воропай, ты когда-нибудь трахал мёртвых девок? Нет? Щас попробуешь, пока тёпленькая. А потом холодную, для сравнения!—заржал Павлин.

— Пошёл ты! Нет, ну... Тёплую попробую. А холодную — нет. Я же не макрофил!

— Некрофил, дебил!

Немного посомневавшись, Воропай присосался к безвольным губам жертвы.

— Ну что, Воропай, понравилась тебе девочка-мертвяночка нетронутая? — подначил приятеля Павлин, помогая тащить тело.

— Ага, нетронутая. Была до тебя. А дойки у неё классные! Но у живой сильнее торчали. Открывай люк!

— Дай-ка я её прутком по голове, чтобы даже на том свете не смогла нас вспомнить...

Раздался негромкий тупой удар, хруст.

Истерзанное девичье тело упало в канализационный колодец.

Крышка люка захлопнулась.

11

Какая-то бесформенная масса, многочисленными щупальцеподобными отростками походившая на осьминога, возникла из протекающей по дну колодца грязи, коснулась головы трупа. Словно учуяв кровь, метнулась к ране, проникла в кровавое месиво щупальцами, обволокла собой голову.

Будь в колодце светло, можно было бы увидеть, что грязь, покрывавшая «канализационного осьминога», как бы сама по себе исчезла и моллюск приобрёл чистый жирно-зелёный цвет. По телу «осьминога» прокатывались волны, подобные волнам на теле сосущей кровь медицинской пиявки. Из середины осьминожьей массы над лбом трупа, в виде крупного изумруда, слегка выдавалась лягушачья голова с редко мигающими глазами.

«Довольно широкая рана затылка... Раздроблена затылочная кость... Повреждение участка коры головного мозга... Повреждение обратимое, не помешает полному восстановлению функции головного мозга... Вывих плеча... Разрывы тканей половых органов... Множественные поверхностные раны, царапины, ушибы, кровоподтёки...»

«Почему я ничего не вижу? — испугалась Светка и тут же успокоила себя: — Подожди немного, надо перепрофилировать центр страха твоего мозга для более нужных функций, а то ты с перепуга второй раз помрёшь...»

«Что значит— второй раз? — перебила себя Светка и сама же ответила: — То и значит, что первый раз ты уже умирала».

Светка обдумывала непонятную ситуацию. Пока она думала, чувство страха постепенно угасло, осталось ощущение опасности и насторожённость».

«Ну вот, как у вас принято говорить, пора и на мир божий взглянуть!» — сказала Светка сама себе и взглянула.

Очень близко, в какой-то странной темноте были видны чьи-то голые колени.

«Как в кино, когда показывают через прибор ночного видения», — подумала Светка.

Переместила взгляд вверх. Голени. Переместила взгляд вниз. Бёдра. Голые. Женские, судя по... их началу.

«Чьи это ноги?»

«Твои».

«Что значит — мои? Где я? В реанимации?»

«Извиняюсь, в канализации».

«...?»

«Отвяжись, а? Мне ещё время надо, чтобы довосстановить твою нервную систему. Поэтому я тебя отключаю».

«Стой! А ты кто?»

«Я? Я—это ты».

«Но ведь тебя раньше не было!»

«А тебя сейчас не было бы...»

Зелёная темнота погасла.

«Привет!»

«Привет...»

«Ну что, давай оживать окончательно?»

«Давай».

«С чего начинают оживать, люди? С того, что пробуют, шевелятся ли пальцы. Стой-стой-стой! Сердце же должно работать! Извини, но у меня твой разгильдяйский характер».

«А что, у меня сердце не работает?»

«Нет. Из головы выскочило совсем».

«Ну, ты юмористка!»

«Почему «юмористка», а не «юморист»?»

«Не знаю. Я так с подругами разговариваю».

«С подругами? Это хорошо... Значит, мы подружились. Так, что ли?»

«Может быть. Ты, вообще-то, ничего... Сердце, говоришь, не работает? А голова работает... Я что, в реанимации?»

«Говорила же — в канализации!»

«Гадость какая! Я думала, ты шутишь».

«Подожди немного, всё узнаешь».

В груди у Светки что-то заворочалось, стало изредка толкаться.

«Сердце, что ли, забилось?»

«Ага».

«А что так редко?»

«Так тело же холодное!»

По рукам-ногам побежали мурашки. Светка ощутила покалывание в пальцах, в плечевом суставе разлилась боль.

«Это твоя нервная система оживает...»

«Нервная система?»

«Да. Мозг, к счастью, не успел умереть. Иначе мы бы не разговаривали», — опередила ответом свой вопрос Светка.

«В плече больно. И ещё в одном месте», — пожаловалась Светка.

«Подожди немного, миленькая, мышцы разогреются, тогда займёмся ремонтом. У тебя вывих плеча и разрывы... в том месте. Всё исправим, будешь лучше, чем была. Точно».

Светка поверила самой себе.

«Спасибо, — благодарно подумала она. —А ты кто?»

«Я—это ты».

«Не понимаю».

«Пальцами лучше пошевели».

Светка пошевелила.

«Получается!» —радостно сообщила она.

«Знаю, что получается».

«Откуда ты знаешь?»

«Ну я же — это ты!»

«Запуталась я совсем... А как мы с тобой здесь очутились?»

«Я-то здесь была, неподалёку. А ты потом... очутилась. К своему счастью, чуть на меня не упала».

«Значит, ты — это ты, а я — это я, если ты была, а я очутилась...»

«Я, вообще-то, по вашим понятиям, «было»... Отвяжись, а! Вот вылезем из этой дыры, я включу твою память — и наслаждайся воспоминаниями. Только не свихнись! Поиграй-ка мышцами».

Светка посокращала мышцы, ощутила их тепло, упругость, силу.

«Плечо болит»,—напомнила она.

«Им-то и займёмся в первую очередь. Смотри...»

Опять зажглась зелёная темнота.

Светка снова увидела голые колени.

«Похоже, мои», — подумала она.

«Твои, твои. Ты лежишь на плечах, почти вниз головой. Если выпрямишь ноги, то сделаешь «берёзку», помнишь, в детсаду делали? Но нам «берёзка» не нужна. Разогнись в поясе и нащупай ногами стену».

Светка нащупала.

«Сбоку лестница. Берись здоровой рукой за ступеньку, упирайся ногами в стену, подтягивайся, садись».

Светка села.

«Помоги больной руке ухватиться за вон ту перекладину...»

«Больно!»

«Терпи! Здоровой рукой берись за следующую ступеньку... С помощью ног повисай вниз головой, по-обезьяньи... Терпи! Расслабь больную руку... Тяни её!»

Щёлк! Боль моментально стихла.

«Это вывих вправился».

«Спасибо».

«Пожалуйста. Ты воспитанная девочка!»

«Я вообще — хорошая».

«И от скромности не умрёшь. Ну что, давай оздоравливать твой... наш организм?»

«Давай. А как?»

«Элементарно. Будем зализывать раны, как кошки».

Светка не видела, как «чалма» на её голове расплелась, по телу вниз поползли щупальцы. Там, где они касались тела, кожа становилась идеально чистой, моментально и бесследно заживали царапины. Там, где были кровоподтёки и раны, щупальцы замирали, через мгновение покидали то место — раны и синяки исчезали. Щупальцы сантиметр за сантиметром обследовали. Светкино тело.

«Ты хотела от родинок избавиться. Убрать родинки?»

«Убери», — пожала Светка плечами.

Родинки под щупальцами исчезли.

«Волосы под мышками сбриваешь — не нужны?»

«Нет».

«На ногах?»

«Не нужны».

«Здесь?»

Светка не знала, нужна ей там причёска или нет.

«Пусть будут не нужны...»

Щупальцы обследовали низ живота.

«Да... Чтоб они у них поотсыхали...»

«Кто?»

«Не важно. Ладно, при случае сами поотрываем. Ты кем будешь, девушкой или женщиной?»

«Да я, вообще-то, с мужчинами не это... не того...»

«Понятно».

Щупальце скользнуло внутрь Светки. Боль внизу живота стихла. Щупальце выскользнуло наружу.

Светка, ощутив движение внутри себя, хихикнула.

«Хихикает ещё! Похихикала бы ты пару часов назад! Ну что, пора на волю?»

Щупальцы подтянулись и вновь образовали на Светкиной голове «чалму».

«Встань-ка».

Светка встала. Провела руками по телу. На ощупь оно было тёплое, гладкое, чистое. Ощутив себя голой, рефлекторно прикрыла одной рукой груди, другой рукой низ живота. Почувствовав ладошкой гладкую чистую кожу на половинках своего персика и не найдя привычного чубчика, снова хихикнула.

«Хватит хихикать. Закрой глаза, расслабься и ни о чём не думай. Доверь своё тело мне».

Светка опустила руки, расслабилась. Проходившие по тротуару люди могли увидеть, как крышка канализационного люка в тёмном углу двора вдруг подпрыгнула высоко вверх, из люка взметнулась обнажённая девичья фигурка.

«Ого! Мы уже на улице? Я ведь нагишом!»

«Не бойся. Когда я с тобой, тебя никто не обидит».

«Ты со мной... Ты же говоришь, что ты — это я?» — подловила Светка на слове свой внутренний голос.

«Ещё немного, и ты осознаешь нас как единое целое. А пока я подсказываю тебе алгоритм поведения. Давай-ка отойдём в сторону и присядем, чтоб нам никто не мешал. Мне надо включить в работу остальные зоны твоей коры. Но при этом восстановится твоя память. Ты вспомнишь кое-что очень неприятное. В утешение я могу сказать, что твоё тело очищено, все повреждения исправлены... Твоя физическая форма близка к идеальной. Правда, в твоей крови циркулирует некий вирус... Но пока он дремлет и не принесёт тебе вреда. А позже мы с ним справимся. Ты готова к включению памяти?»

«А что мне готовиться? Включай, и, как говорит монтёр, да будет свет!»

«А сам обрезает провода, подлый. Тебя ждут очень неприятные воспоминания. Но я ещё раз говорю, что всё залечено и стало совершеннее, чем было. Я даже искривление носовой перегородки у тебя исправила. Чувствуешь, что дышится легче, чем раньше?»

«В канализации труднее было дышать, это точно. А ещё раньше я не помню. Хватит интриговать, включай. А то я от любопытства уже сгораю».

Светка стала собой. Она вспомнила, как шла через площадь. Как села в «иномарку». Она вспомнила кошмар в машине... Затем вспышка, жуткая боль и темнота.

Светка сидела молча, положив голову на колени.

«Эй, — наконец окликнула она свой внутренний голос. — Ты где?»

«Я здесь, — откликнулось её второе Я. — Сейчас ты чиста и девственна, как при сотворении мира...»

Светка огладила своё тело. Нигде и ничего не болело.

«Верь мне, — как-то грустно-сочувствующе сказал её внутренний голос. — Ты сейчас чиста, как ребёнок, и привлекательна, как королева красоты. Сильна, как чемпион кунг-фу, и скоро станешь умна, как Лос-Аламосский компьютер...»

«Я и так не дура... А что это за компьютер?»

«Да я не знаю. Понимаешь, я пользуюсь информацией, которая накопилась в твоей голове. А тут столько обрывочных сведений! Полголовы мусором забито. Не обижайся только...»

«Как я могу на тебя обижаться? Я так поняла — ты меня спасла, оживила, как ты говоришь — отремонтировала... Кто ты?»

«Понимаешь... Главная часть меня — в твоём сознании. Некоторая моя часть... закрывает рану на твоей голове».

«Так рана на голове ещё не зажила?»

«Когда я заживлю рану, нам придётся расстаться. А это ни мне, ни тебе пока не надо».

Светка потянулась рукой к своему затылку.

«Не трогала бы... Я для тебя, как это сказать, немного необычна... Тебя интересует, как я выгляжу? Как элегантная бархатная тёмно-зелёная чалма с крупным изумрудом надо лбом в виде... неправильного ромба».

«А если к тебе прикоснуться?»

«Ничего страшного. Ни мне, ни тебе вреда не будет».

«А если кто-то попытается снять «чалму» с моей головы? Дураков у нас много».

«Это невозможно по двум причинам. Во-первых, этого ты не позволишь. Так как ни дурак, ни сильно умный с тобой не справится. А во-вторых, снять «чалму» равносильно удалению части мозгов из твоей симпатичной головки. Через ещё незаросшую дырку в черепе, сделанную известным тебе металлическим прутом около трёх часов назад».

«Фантастика! Три часа назад меня бросили с проломленной головой в канализацию, а сейчас я, как ты утверждаешь, в идеальной физической форме, и ты грозишь, что мои мозги будут работать как Аламосский компьютер!»

«Ты веришь мне?»

«Разве я могу не верить тебе после того, как воскресла?»

«А вдруг всё это тебе снится?»

«Не должно. Судя по тому, что я сижу в кустах голая и мне это не безразлично... — Светка пошарила по своему телу рукой. — Судя по тому, что исчезли мои родинки и привычные волосы на ногах и прочих частях тела...»

«Железная логика», — хмыкнуло второе Светкино Я.

«Можно я тебя потрогаю?»

«Одним пальцем».

Светка осторожно прикоснулась к «чалме». Ничего страшного. Тонкая тёплая кожа. Под ней что-то упруго-мягкое. Будто пальцем к своей груди прикоснулась.

Светка легонько потрогала «чалму» в разных местах. Везде одинакова. Потрогала изумруд надо лбом. Это, конечно, не камень... По форме — ближе к ромбовидному, с закруглёнными гранями... Похож на голову...

«Ты не змея?» — переполошилась Светка.

«Ну что ты, нет! Успокойся! Я — часть твоего сознания. А то, что у тебя на голове, — оно спасло тебя от смерти. Бабушки-старушки, когда у них коленки болят, привязывают к ним лопухи, чтобы воспаление снять. Вот и у тебя на голове что-то вроде лопуха».

«Можно получше потрогать?» — успокоилась Светка.

«Ну потрогай».

Светка тронула «лопух» всей ладонью. И вправду, как чалма.

«Лопух-то... живой?»

«Лопух на пустыре — он тоже живой. Слушай, Свет, тебе нужны эти подробности? Главное — он тебе на пользу. И никакого вреда, уверяю тебя, не принесёт. Более того, скоро ты избавишься от раздвоения личности...»

«От тебя, что ли? Жалко... Я уж привыкла к тебе... Как к хорошей подруге. Мне скучно будет без тебя. Я к хорошим людям быстро привыкаю».

«Спасибо. Я не исчезну. Просто ты и я — мы станем единым целым. Сильным и умным единым организмом. Не скрою, ты ожила не просто так. У тебя есть миссия. Нет, ни в коем случае не во вред людям. Напротив, во спасение. То, что ты сейчас носишь у себя на голове — твоя защита, твоё спасение от прошлой беды и от беды будущей, если такая случится. К тому же, тебя надо очистить от вируса, которым тебя наградили... э-э...»

«Насильники. Моё прошлое меня не коробит, не волнуйся. Может, где-то я и поступала неразумно, но не со зла. Они наградили меня СПИДом. А эта болячка, кстати, не лечится. Как я их ненавижу! Мысль, что они живут и могут в любой момент надругаться ещё над кем-то, не даст мне жить спокойно».

«Со СПИДом не умеет бороться ваша медицина. Свой СПИД победишь ты сама. Ты будешь отбирать биоэнергию спидоносцев. Твой организм станет сильным и справится с вирусом. А вирус в крови спидоносцев справится со своими хозяевами».

«А я не стану злой от их энергии?»

«Нет. Энергия на характер не влияет. Между прочим, нам надо одеться».

«Точно. Скоро светать начнёт, а я в кустах сижу нагишом. Раздеть кого-нибудь? Идея не очень... Интересно, где я нахожусь?»

Светка по-компьютерному чётко вспомнила, как она ехала в машине из старого города по улице Ленина, затем машина свернула на Комсомольскую, затем на какую-то узкую улочку...

«Самое смешное... и грустное, что меня грохнули всего в квартале от управления милиции! Но зато здесь неподалёку живёт моя приятельница. И у неё есть телефон. Можно позвонить. Но нет монетки...»

«Монетка не проблема. Идём телефон искать, позвоним без монет».

«Нагишом? Все автоматы ведь на улице!»

«Народу на улице нет. А если какой придурок и появится, дашь в нос, он и отвалит».

«Я драться не умею».

«Всё ты умеешь. Помнишь, в школе сальто делала?»

«Помню».

«Изобрази».

«Не умею! Это когда было?»

«Делай, говорю!»

Светка стала в стойку... Прыжок! Фантастика! Сальто выполнено безупречно!

«Теперь вспомни боевики с хорошими драками».

В голове Светки побежали кадры драк с участием Чака Норриса, Ван Дамма...

«Процесс обучения пройден, теперь и ты сможешь так же».

Этому Светка почему-то поверила сразу же.

«Ну, пойдём искать телефон?»

«Пойдём».

Обнажённая девушка непринуждённо отправилась из двора на улицу.

Улица была пуста.

Не видя ни души, Светка смело шла от дома к дому, пока не заметила висящий на стене телефон. Подошла, сняла трубку, набрала номер подруги, прислонилась головой к коробке автомата. Прядь её «чалмы» скользнула в щель для приёма монет. В трубке пошли длинные гудки вызова. Наконец трубку сняли.

— Алло! — послышался недовольный заспанный голос подруги.

— Здравствуй, Наташ. Извини, что подняла тебя с постели. Слушай, я в безвыходном положении. Одни шутники меня... раздели. И я стою неподалёку от тебя без одежды. Выручи, а? Вынеси к подъезду что-нибудь одеться. Халатик какой-нибудь, тапочки. Или спортивный костюм. До общаги добраться.

— Светк, ты с ума сошла. Сколько времени? Догулялась...

— Наташ, я в безвыходном положении. Со мной всё в порядке... Ну ты выручишь или нет? — разозлилась Светка.

— Когда вынести? — со стоном согласилась подруга.

— Да прямо сейчас. Я рядом.

Светка повесила трубку, повернулась, чтобы поспешить к Наташкиному дому и чуть не уткнулась носом в грудь парня, стоявшего у неё за спиной. Попыталась обойти парня, но он загородил дорогу.

— Пропусти, я спешу, — попросила Светка, как будто ситуация была не сложнее, чем на выходе из переполненного автобуса.

— Ну ты, подруга, простая, как мой папа... Круто! Прикид у тебя кайфовый, я торчу! Не от Юдашкина? Ко мне пойдёшь? Не обижу!

Глаза у парня будто маслом намазаны, руки готовы вцепиться в девичье тело.

Светке стало невыносимо противно. Пальцы затряслись от бешенства.

— Какие-то вы все до скучности одинаковые... Сегодня ты уже пятый, который обещает меня не обидеть. Ты тоже будешь меня убивать? — прошипела Светка, едва сдерживаясь от ярости.

— Что? — не понял Светкиного шипения парень.

«Закрой глаза», — потребовал внутренний голос Светки. Светка закрыла глаза и увидела парня в зелёной темноте. И сам он будто светился яркой зеленью. А низ живота аж искрился от зелени.

«Так «искрят» спидоносцы, — пояснил голос. — А заразы у него больше там, где сильнее светится. Схвати его за то место, чтоб у него поросячий голос прорезался, и взгляни повнимательней в глаза».

Светкина рука оказалась удивительно сильной. Она почти оторвала парня от земли. Тот и вправду взвизгнул по-поросячьи.

— Ой, пусти!

Светка заглянула в его сощуренные от шоковой боли глаза. Странно... Парень вдруг обмяк и прилип взглядом к Светкиным глазам. Светка почувствовала, как её нутро наполняется силой.

«Оставь немного ему», — шепнул внутренний голос.

Светка разжала руку. Парень осел у ног девушки, не отрывая испуганного взгляда от её лица.

Светка молча перешагнула через спидоносца и поспешила в нужную сторону.

12

— Серёга, разве может быть целое озеро стерильной воды? — Юбор недоумевающе смотрел на приятеля.

— Коли есть, значит, может, — сделал философское заключение Сергей.

Они стояли на берегу пруда-охладителя и наблюдали, как подъёмный кран снимал с «КамАЗа» доставленный откуда-то батискаф и опускал его в воду. Точнее, стояли они не на берегу, а на железобетонных плитах срочно построенного причала.

Стерильные волны накатывались на берег, усыпанный идеально чистым песком, словно промытым со стиральным порошком из надоевшей телерекламы.

Анализы воды показывали полное отсутствие в ней органических примесей и минимальное содержание минералов.

Вода была не то что стерильная — почти дистиллированная! Хоть в аккумуляторы её заливай!

Визуальное наблюдение ничего не давало — пруд был безжизнен. Даже птицы облетали его стороной.

Эхолокация с берега тоже ничего не показала. Пруд был пуст, никакого движения не определялось.

Плавать по пруду на лодках Сергей не позволял. А вдруг что...

Стрела крана опустилась, и миниподлодка тяжело закачалась на поверхности воды у причала.

Команда из двух человек залезла в люк, крышка захлопнулась.

Сергею принесли рацию.

— Алло, я «Берег», «Море», как слышно? — спросил в трубку сотрудник из команды Сергея.

— Слышу, «Берег», — отозвалась трубка. — Прошу разрешения на погружение.

Сотрудник передал трубку Сергею.

— В грязь, что ли, он погрузится? — проворчал Сергей, намекая на то, что под батискафом воды было всего полметра.

— Это принято так говорить. Он просит разрешения на начало действий, — пояснил сотрудник.

— Действуй, — разрешил Сергей. В хвосте у батискафа забурлило, он проплыл вдоль причала и, развернувшись, направился к середине пруда.

— Вот уж точно — подводная лодка в степях Забайкалья! — покачал головой Сергей.

Батискаф постепенно ушёл под воду.

— Что там? — спросил Сергей в рацию.

— Видимость великолепная, вода кристально-чистая, — ответила рация.

— Сам знаю, что кристальная. Где вы?

— Примерно на середине водоёма. Погружаемся до дна...

— Рассказывайте, что видите.

— Приближаемся ко дну... Грязи нет. Дно ровное, почти как асфальт. Или как резина. Тёмно-зелёного цвета. Растительности нет. Рыб нет.

— Дно... не шевелится? — спросил Сергей с запиной.

— Не-ет... — удивлённо ответили из батискафа.

— Потрогай его манипулятором, только не протыкай.

— Потрогал... Ничего.

— Хорошо, больше не трогай.

— А здесь нечего трогать. Пусто, как в новой квартире перед заездом жильцов.

— Поплавай по пруду в разных направлениях, посмотри, что и где.

Пруд был устлан «резиновым» покрытием от края и до края.

— Алло, «Берег», вот ещё что... Я сначала подумал, что мне померещилось...

— Давай договоримся так, — перебил собеседника Сергей. — Обо всём, что тебе мерещится и чудится, обязательно докладывай. А я буду за тебя решать, что тебе мерещится, а что чудится. Так что там тебе привиделось?

— Отовсюду из дна торчат рыбьи головы...

— Дохлые, что ли?

— В том-то и дело... Они торчат из этой «резины»... и смотрят на нас...

— Это эйхорния! — перехватило дыхание у Юбора. — Во всё дно!

— А как она ведёт себя? — спросил Сергей в микрофон.

— Кто?

— «Резина».

— Никак, — удивлённо ответила рация.— Как может вести себя резина?

— Хорошо. — Сергей задумался. — В общем, водоём чист, пуст, ни рыба, ни трава в нём не плавают, и дно у него резиновое...

— Это точно! — бодро ответила рация.

— Дно совсем ровное? Затонувших деревьев или чего подобного тоже нет?

— Так водоём же искусственный, бульдозерами выскребленный,—напомнил Юбор.

— Гладкое дно, — подтвердила рация.

— Ладно. Плывите к берегу и там, где «резина» кончается, постарайтесь прихватить кусок для анализов. Только рассказывайте всё, как будет проходить забор пробы.

— Ладно.

Рация замолчала. По-видимому, батискаф повернул к берегу. Через некоторое время рация снова ожила.

— Алло, «Берег», я у берега, — скаламбурили из батискафа. — Вижу край «резины». Попробую отодрать кусок.

— Слушай, а рыбьи головы там есть, про которые ты говорил? Прихвати, если есть.

— Попробую... Ухватил, вроде, манипулятором... Нет, соскользнула! Ещё раз попробую... Оторвал кусок, но без головы... С головами ускользает.

— Ладно, тащи что есть! — скомандовал Сергей. — И всплывай. Посмотрим, что ты там за «резину» нашёл. Может, для подмёток сгодится?

— Сейчас привезу, только в капсулу запихаю. А вы там пока за сапожником пошлите, подмётки кроить...

Через некоторое время батискаф всплыл и причалил к берегу. Люк открылся, экипаж вылез на причал.

— Ну что, моряки-прудовики, — спросил Сергей, — как общее впечатление?

— Впечатление, что пруд какой-то ненормальный, — ответил один из «прудовиков», подавая Сергею капсулу с пробой «резины». — Как будто в нём хорошая хозяйка пыль протёрла, воду «проветрила» и рыб, как мух в деревне, из избы выгнала.

— Понятно. Общее впечатление правильное. Пойдём, Юра, посмотрим под микроскопом, что за «резину» они нам привезли.

Картинка в микроскопе открылась интересная.

— Слушай, — возмущался Сергей, — здесь мешанина невообразимая! Элементы растения в животной клетке! А это что? Похоже на периферическую нервную систему! Значит, и центральная должна быть?

— Это эйхорния, — подтвердил свои предположения Юбор. — И центральная нервная система должна быть. Хорошо, если эта центральная в головах рыб, ею поглощённых...

— Ты думаешь, симбиоз?

— Трудно сказать. То ли симбиоз, то ли какая-то удивительная ассимиляция...

— А если ей корову подсунуть, может, вырастет вымя величиной с цистерну? Мы в пруд отходы химического производства будем сливать, а она по водопроводу нам молоко будет гнать в промышленных масштабах! — мечтательно закатил глаза Сергей.

— Ты лучше охрану берегов организуй. Если туда волк попадёт, то по твоей теории у него клыки вырастут величиной с телеграфный столб, — постращал друга Юбор.

— Охрана не проблема. А волки в наших местах не водятся...

13

Глаза у Воропая блёклые, выцветшие. Лицо рябоватое, припухлое. Губы толстые, с нечёткой красной каймой, словно по ним только что изрядно прошлись кулаками. Единственная эмоция, которая иногда оживала в его глазах на фоне полного отсутствия мыслей, — злость.

Отдыхать и развлекаться Воропай не умел. К пище относился равнодушно — был бы кусок, чтобы бросить его на потребу желудка. Единственным постоянным желанием Воропая в плане получения удовольствия была жажда приводить свои мозги в состояние полупьяного кайфа-отупения.

Бабы ему давно надоели. Все они одинаковы, со всеми одно и то же.

Но как они побаловались с той девчонкой — ему понравилось. То, что она была конфеткой, — это ладно. Хотя таких соблазнительных тел он давно не лапал. Но то, что они её сначала грохнули, а потом оттрахали, —это было что-то возбуждающе-иовенькое! Ему захотелось повторить удовольствие.

Снять девку — проблема не большая. Такая же, как купить водки ночью, только в ларёк постучи. Уговорить девку съездить побалдеть за город— тоже дело сотни рублей. Упоить водкой и придушить — вообще не проблема...

Труп Воропай спихнул в воду и уснул на берегу пруда-охладителя.

Он не видел, как труп облекла какая-то зелёная масса и унесла в толщу воды. Он не видел, как через некоторое время широкий мягкий язык высунулся из пруда, не почувствовал, как холодное зелёное покрывало укутало и унесло его пьяное тело в воду.

Ассимилировав мёртвое тело девушки, зелёный организм «познакомился» с человеческим организмом. Причём, спиртное, в крови человека было воспринято им как составляющая химическая часть внутренней среды человеческого организма. Мозг девушки уже погиб. Слишком много времени прошло, пока Воропай «занимался» с мёртвым телом.

Получив живого Воропая, зелёный организм уже знал, как вступать с телом в контакт...

Через полчаса от Воропая осталась только голова, которой зелёный организм, ставший ей телом, кроме питательных веществ, необходимых для существования, синтезировал и поставлял раствор С2Н5ОН — раствор спирта.

У огромного зелёного организма появилась центральная нервная система в виде хронически пьяной головы!

14

Сергей с Юбором в сопровождении сотрудников мчались на машинах к пруду-охладителю.

Эйхорния всплыла!

Метров за двести до пруда, на дороге у шлагбаума, их встретил прапорщик охраны, выставленной вчера вечером.

— В посадках на южном берегу пруда обнаружены «Жигули» зелёного цвета без людей. В машине — мужская и женская одежда двух человек. Люди не найдены, — по-военному чётко отрапортовал прапорщик.

— Интересно, как «Жигули» могли подъехать к пруду, если у вас есть приказ к пруду никого не подпускать? — язвительно поинтересовался Сергей.

— Так пруд огромный, а в карауле один взвод. На смену — по семь человек. А потом — толком не объяснили, что охранять. Пруд ведь не украдут! — в недоумении развёл руки в стороны прапорщик.

— Пруд не украдут. А людей... Украли уже двоих, — тоже развёл руками Сергей. — Эх, армия!

— Может, они чего-то испугались и убежали? — предположил прапорщик.

— Ага, испугались. Солдат ваших. Что за одежда обнаружена?

— Ну... штаны, платье... Бельё мужское и женское.

— Нагишом, значит, убежали. Здорово испугались! Ещё что?

— Бутылки из-под водки, закуска...

— Понятно. Люди, значит, приехали выпить и покувыркаться на природе. Машина исправна?

— Ключ в зажигании, машина заводится.

— Так перепугались, значит, что машину завести не смогли и убежали, в чём мать родила, — Сергей скептически посмотрел на прапорщика. — Ты когда-нибудь на природе любовью занимался?

— Ну... Было как-то... — неуверенно согласился прапорщик, и по нему стало видно, что любовью на природе прапорщикам заниматься не положено по уставу. А положено данной частью военной службы заниматься в казённой квартире, лёжа на проштампованных ротным старшиной серых казённых простынях под посиневшими от холода байковыми казёнными же одеялами.

— Ну вспомни, когда на природе с хорошенькой женщиной выпьешь и «тем самым» позанимаешься, куда тебя после того потянет?

— Куда? — переспросил с любопытством прапорщик.

— Да охолонуться тебя потянет! — хлопнул себя по бёдрам Сергей, разъясняя прапорщику банальную вещь. — Купаться они пошли нагишом! Вот где их надо искать!

— Щас найдём!

Прапорщик кинулся к берегу.

— Стой! — скомандовал Сергей и добавил вполголоса, — идиот!

— Есть! — моментально отреагировал на приказ прапорщик и, повернувшись на бегу на сто восемьдесят градусов, замер по стойке смирно. Чувство вины, рождённое пониманием невыполненного долга по охране вверенного ему пруда, породило в прапорщике избыток военного усердия.

— Назад! — вяло махнул рукой Сергей. — Найдёт он... много пар кирзовых сапог от своего взвода. Охо-хо... Родился по недосмотру, а теперь мучается! Где мои, гражданские?

— Там, на высоте, у наблюдательного пункта, — прапорщик показал рукой в сторону палатки, стоявшей на пригорке.

— Пошли, — скомандовал Сергей и, пропустив прапорщика вперёд, пошёл следом, ворча себе под нос: — «Высота», «наблюдательный пункт»... Служба! А охрану пруда организовать не сумели!

- Как она ведёт себя? – окликнул Сергей прапорщика и махнул в сторону пруда.

- Кто? Пруд? А как она может вести себя? Стоит… - пожал плечами на ходу прапорщик.

- М-м… - скривился, как от зубной боли Сергей. – Пруд, вообще-то, он. Эх, служба!

- Что ты возмущаешься? – улыбнулся Юбор. – Это же армия! Раз начальник сказал "люменевый", значит люменевый. Начальнику видней!

Подошли к палатке, стоявшей метрах в ста от берега.

— Могу идти? — спросил у Сергея прапорщик, приложив ладонь к фуражке.

— Идите. Продолжайте службу по охране вверенного вам объекта! — подчёркнуто бодро разрешил Сергей и лихо козырнул.

Прапорщик потрусил к своим служивым.

- К пустой голове руку не прикладывают, - серьёзно заметил Юбор по поводу отдания чести без головного убора.

- Ты ещё!... – возмутился Сергей. — Ну что там, Миша? — спросил он у сотрудника, обозревавшего поверхность пруда в бинокль.

— Утром «резина» всплывала, — сообщил Миша.

— А подробнее?

— Всплыла на всём обозримом пространстве. Семь с половиной минут побыла на поверхности и погрузилась снова. Больше никаких шевелений.

— Подробный отчёт, —недовольно проворчал Сергей. — На видео хоть сняли?

— Обижаешь, шеф, — оскорбился Миша.

— Середина пруда потемнела, — заметил Юбор.

— Это «резина» опять всплывает!— заволновался Миша. — Она становится активной!

— Дай-ка! — Сергей отнял у коллеги бинокль.

— Семён, принеси пару биноклей! «Резина» опять всплывает! Да камеру захвати! — крикнул Миша в сторону палатки.

Из палатки выскочил сонный парень с биноклями и телекамерой. Подбежал к наблюдателям, отдал бинокли Юбору и Михаилу, стал настраивать телекамеру.

Вся видимая поверхность пруда приобрела тёмно-зелёный матовый оттенок. Мелкая рябь волн исчезла. Было впечатление, что из воды поднимается чья-то огромная спина.

— И вправду, как мокрая резина, — заметил Юбор.

— Осмотрите внимательно всю поверхность, метр за метром — нет ли посторонних предметов или чего необычного на «резине», — распорядился Сергей.

— Ближе к берегу различаю рыбьи и лягушачьи головы, торчат из «резины», смотрят на нас, — доложил Михаил. — Может, подойдём поближе?

— Да нет, — задумчиво произнёс Сергей без обычного своего подтрунивания. Чувствовалось, что всё происходящее он воспринимает очень серьёзно. — Не хочется, чтобы из неё заторчали ещё и наши головы... Лучше со стороны понаблюдаем.

Всплыв на поверхность пруда, «резина» не шевелилась.

— Как чайный гриб в большой банке, — заметил Юбор.

— Да... Грибок что надо, — пробормотал Сергей. — И площадь у него что надо. Пять на пять километров... двадцать пять квадратиков. Этот гриб... он же должен чем-то питаться? Вода в пруду почти дистиллированная... Не будет же он землю жрать! А посему надо готовиться к его активным действиям по добыванию пищи. Так что, ребятки, есть смысл погрузить чемоданы в вагоны, занять места согласно купленым билетам... Кочегар пусть подбросит угольку в топку... Машинист поднимет давление пара в котлах... И развернёт паровоз фарами в сторону предполагаемого бегства... Я хотел сказать, в сторону организованного отступления, — медленно выговаривал Сергей, внимательно разглядывая поверхность пруда через бинокль. — Семён, займись!

Семён побежал к машинам.

— Сергей, как ты думаешь, эта штука опасная? — спросил Юбор.

— Я, Юра, работаю в такой конторе, где неопасных «штук», по странной случайности, не водится... А если такая «штука» вырвется на волю, пользу она нам вряд ли принесёт...

— Почему тогда не принять радикальных мер? Напалмом или отравой какой сильной?

— Отраву она жрёт как конфетки... Напалмом можно, конечно... А где гарантия, что эта «резина» с перепугу не зароется метров на сто в землю и не начнёт путешествовать по подземным водам? Сегодня в Саратове, завтра в Самаре... Представляешь, приходит в деревне старуха к колодцу за водой, наклоняется, а из колодца... водяной её зелёным языком слизывает! Нет, лежит она себе в охладителе — и пусть лежит. А мы её пока под мелкоскопом станем изучать, анализы мочи-кала проверять...

—-У кого? У неё?

— Зачем у неё? У тебя, у меня, у окружающих. Ты же не хочешь после того, как этого джина уничтожат, лет двадцать в лаборатории, под колпаком прожить. И чтобы наши высокородные коллеги в течение этого времени изучали тебя на заразу, проверяли, а не превратишься ли ты через десять лет в хищный холодец, а не закодировал ли себя этот монстр у тебя в генах? Нет, мы лучше его приручим, самого в бутылочку постараемся загнать и его же изучать будем, а не нас с тобой. Жить в изоляторе... Нет, это не по мне. Я волю люблю. А если мы его уничтожим, жизнь подопытных животных нам обеспечена надолго.

— А город? В нём ведь двести тысяч населения! И они тоже «контактные»!

— Правильно мыслишь, Юра. И по этой причине тоже я не хочу ни напалма, ни другого чего сильнодействующего. И двести тысяч контактных загнать в лабораторию будет сложновато. Лаборатория потребуется слишком большая. Знаешь, что делают с белыми мышами в чумной лаборатории, если их расплодится слишком много? Я-то сам в чумной лаборатории ни разу не был, но на волю тех мышей не выпускают, это точно. Хоть они и здоровыми в банках плодились, но... рискованно отпускать. Ну что, с «резиной» у нас вроде всё спокойно! Где у нас должен быть руководитель? Как говорил красный командир Чапаев —впереди, на лихом коне! Семён! Давай-ка сюда «Ниву»! Задом спускайся по дорожке. Ну что, Юра, хочешь поближе познакомиться со своей крестницей?

Сергей с Юбором забрались в «Ниву».

— Семён, спускайся потихоньку задом к берегу. Но будь наготове дать дёру. На всякий случай включи оба моста, — распорядился Сергей.

Машина стала медленно пятиться к берегу.

- У-у-у... — раздался низкий трубный звук откуда-то со стороны пруда и закончился длинным шипением: — Х-х-х...

Звук показался всем зловещим. Водитель зябко повёл плечами.

— Слышали? — усмехнулся Сергей. — Она нам грозит. Говорит: «Ух!»

Машина остановилась метрах в пяти от берега.

— Семён, держи первую скорость на сцеплении, — предупредил Сергей. — Я не хочу быть съеденным какой-то взбесившейся травой. Ну и какова ты, миленькая, вблизи? Как голая зелёная шкура... А лягушачьи головы и вправду за нами наблюдают… Везде всё тихо?

— Спокойно, — подтвердил Юбор. — Кстати, давай-ка окна закроем, а то кто её знает, как она нас...

- Уот... и-а-а... уа-а-ас-с... — протрубило откуда-то из глубины пруда.

У исследователей по спинам пробежали мурашки. Лежащее перед ними огромное живое существо, хоть и неподвижное, внушало страх.

— Она что, грозит нам? — недоумевающе спросил Семён.

— Ага, — хмыкнул Сергей. — Вот я вас, говорит. Дай-ка бинокль!

Через заднее стекло автомобиля он стал разглядывать пруд.

— Волна какая-то... Приближается. Семён, вперёд потихоньку!

Машина тронулась, медленно удаляясь от берега. Юбор уже без бинокля видел приближающуюся и нарастающую волну. Она была уже метрах в ста от берега, её высота превышала метр и быстро увеличивалась.

—Семён, дёру!—крикнул Сергей.

Машина, взрыв колёсами песок, отпрыгнула от берега.

- Ух-х! — протрубил пруд. Двухметровая волна накрыла машину и проволокла её метров на пять вперёд.

- Ха-ха! — протрубил пруд, когда волна отхлынула.

— Ничего себе! — потёр ушибленное плечо Юбор.

— Она ещё и насмехается! — возмутился Семён, выруливая по грязи в сторону наблюдательного пункта.

— Нет, ты погляди! — Сергей ухватил Юбора за рукав. — Наша «резина», похоже, решила подебоширить!

Все прилипли носами к стёклам, наблюдая за творившимся в пруду.

Недалеко от причала «резина» свернулась в толстый жгут около метра в диаметре и, как кулаком, гвоздила по плитам причала, круша их и вминая в песок.

- У-у-у-х! — трубил пруд.

— А вам не кажется, что она ведёт себя как—пьяный разбушевавшийся мужик? — задумчиво пробормотал Сергей. — Очнулся и гвоздит с похмелюги кулаком по столу.

— Ты хочешь сказать...

— Похоже, зря те голубки на берегу водочку пили. Теперь вот мутит его с похмелья. Нет бы какой интеллектуал со скромной девочкой-недотрогой приехал отдохнуть... С теми бы мы легче договорились.

— Ты думаешь... Но это же невероятно!

— А у меня вся работа невероятная, Юра. Я старший научный сотрудник невероятного отдела института фантастических наук. — Сергей замолчал. — Юра, когда пьяный проснётся и «наведёт порядок» дома, что он делает дальше?

— Похмеляется, наверное?

— Наверное. Когда есть, что выпить и чем закусить. А у этого — кастрюля, в которой он плавает, чиста до стерильности. Не захочет ли наша «резина» прогуляться? В Волгу, например? Жрать-то ей небось охота?

— Вряд ли. Дверь на замке — дамбу вон как укрепили.

— Дверь... Пьяные и не такие двери лбом прошибают... Семён, гони в лагерь, пора что-то предпринимать!

Предпринять не успели.

«Резина», издавая низкое, угрожающее «У-у-у...», поднялась огромным валом, переплеснулась через дамбу и поползла-полилась через неё тёмно-зелёным толстым блином.

Толщина — около метра, определили наблюдатели.

Минут через пятнадцать «блин», последний раз укнув, утопил свой край в водохранилище Волги.

Наблюдатели на машинах помчались к берегу Волги.

— Вот она! — указал рукой Юбор на тёмно-зелёную массу, медленно двигающуюся почти по поверхности воды в направлении устья обводного канала.

— И куда же это она, милая, надумала прогуляться? — проворчал Сергей.

— В город, наверное, — пожал плечами Юбор. — Обводной канал проходит через город.

— В городе, значит, решила навести порядок... Интересно, насколько развита у тебя центральная нервная система? Воевать нам с тобой или приручать? Как думаешь, Юра? То, что она «укает», — это случайные звуки из-под блина или сознательный голос?

— Знаешь, Серёга, если она вступила в симбиоз с теми пьяными, которые отдыхали на берегу, боюсь, что угрожающая интонация — осознанная.

— А почему ты решил, что «резина» закусила пьяными... — Сергей покрутил рукой у головы, подбирая выражение, — в общем, не интеллектуалами?

— Вдвоём выжрать столько водки... Если два мужика — я подумал бы, что обмывали что-то. А с женщиной....

— Да, ты прав... Ну что, надо ехать в город, организовывать охрану берегов. Объявим операцию «Резина», начнём обследование с последующей локализацией и обезвреживанием неизвестного объекта.

— Объявляешь военные действия?

— Дальше медлить нельзя. Она же обгоняет нас постоянно на полшага! Мы думали, что имеем дело с «зелёным поносом», с какой-то новой заразой... Это было бы счастье, иметь дело с простой особоопасной инфекцией! Дел-то: объявить карантин, научить людей мыть руки перед едой, накормить всех таблетками — миссия выполнена! К сожалению, Юра, мы ошиблись. Здесь не просто инфекция, здесь даже не трава, научившаяся ползать. Здесь высокоорганизованный организм, имеющий нервную систему, боюсь, не хуже, чем у иных зверей. А может, и лучше.

15

Монстр снова опередил Сергея. Разрушив дамбу, отгораживавшую канал от жилгородка, по образовавшемуся прорыву проник в Больничные пруды, расположенные непосредственно за дамбой. Больничные пруды были частью городской дренажной системы и через ливневую канализацию сообщались со всем жилгородком. Монстр языком «резины» заполнил пруды и мог по дренажной системе, по ливневой канализации проникнуть в любую часть жилгородка. Что он и не преминул сделать.

Наблюдение за островной частью города, осуществляемое госбезопасностью, показало, что отдельные люди, в основном молодёжь, ночью присаживались у люков канализации и ждали. Вскоре люк отодвигался, из люка высовывалась то ли толстая зелёная змея, то ли щупальце, минут на пять приклеивалась к лодыжке или запястью человека, затем снова исчезала в канализации. Человек всё переносил спокойно. Взятый потом сотрудниками, производил впечатление легкопьяного или в состоянии лёгкого наркотического опьянения. В месте контакта с зелёным «змием» обнаруживали опухолеподобный нарост.

Сергей обследовал несколько таких контактных, и оказалось, что эти наросты продуцировали этиловый спирт и наркотики! То есть человек приобретал железу (или опухоль), поставлявшую в его кровь желанные дозы! Человек теперь находился под постоянным кайфом!

Все контактёры были ВИЧ-инфицированными.

Но самым страшным оказалось вот что. Через несколько дней контактёры становились агрессивными. Испачкав инъекционную иглу в крови опухоли, они норовили уколоть ею прохожих. В месте укола быстро, в течение полусуток, вырастал узел, аналогичный «пьяной» опухоли. Развивалась ВИЧ-инфекция.

Сергей объявил жилгородок «закрытой зоной». Оттуда не выпускали ни единого человека. Населению рекомендовали без крайней необходимости не выходить из дома.

— Сергей, тебе не кажется, что ситуация начинает выходить из-под контроля? — спросил Юбор приятеля. — Ты справишься? Может, запросить помощь из центра?

— Юра, я должен справиться...

— Но до каких пор они тебе будут верить? У них наверняка ведь здесь масса информаторов!

— Юра, дело в том, что я — единственный специалист, который хотя бы что-то может предпринять. Но я ни в коем случае, не могу крикнуть наверх: ребята, помогите! Помощь, учитывая непонятную и, похоже, опасную в глобальном масштабе ситуацию, будет одна — уничтожение «очага». Вместе со всеми контактными. А значит — со мной и с тобой. И со всем городом. Как это будет сделано? Самым надёжным способом. Чтобы мы вместе с «резиной» не то что сгорели без остатка — испарились! Предполагаемый способ? Атомный взрыв, например. Объяснить его будет просто — теракт, мол, на атомной станции. Но вот в чём вопрос: будет ли уничтожена «резина»? Такие вот дела.

Ну а пока я распорядился не выпускать из города ни единой души. Не выедут ни «первые», ни «главные», ни мы с тобой. Так вот.

Ну что, будем просить помощи? Или подождём до выяснения ситуации?

16

В городе, по разумению населения, творилось что-то непонятное. Точнее, не в городе, а в островной его части, в жилгородке, отделённом полукружьем обводного канала от остальной части города.

Во-первых, был перекрыт шлюзовой мост — единственная транспортная артерия, связывавшая жилгородок с заканальной частью. Причём, перекрыт одномоментно. Подъехала колонна тяжёлых панелевозов, с них кранами сняли железобетонные блоки и поперёк моста выстроили четырёхметровой высоты стену. Наверх стены взгромоздили плиту с надписью крупными буквами: «Опасная зона! Карантин. Вход и выход категорически запрещён!»

Весь мост перед заграждением облили какой-то чёрной липкой гадостью, пахнущей гудроном. Несколько человек, пытавшихся пройти по этому гудрону, прилипли к нему. Их спасали стрелой автокрана.

В течение суток вход и выход обводного канала засыпали железобетонными блоками, щебнем, песком и забетонировали. Обводной канал превратился в огромный пруд, подковообразно охватывающий жилгородок.

Рассказывали, что перед тем, как отрезать жилгородок от внешнего мира, ночью через одну из дамб прошла колонна автомашин, вывезших с острова «нужных» людей. Впрочем — зря. За город уехать они не смогли. Город уже оцепили войска. Военные оказались на удивление непреклонны и неподкупны, не реагировали ни на крупные суммы денег, ни на первых, ни на главных начальников.

Сначала в жилгородке поднялась паника. Затем народ, до смерти перепуганный листовками-предупреждениями, рассыпался по домам и забаррикадировался в собственных жилищах.

По жилгородку ездили военные машины с вооружёнными людьми в одежде, напоминающей обмундирование пожарников: комбинезоны из плотной, наподобие брезента, ткани, глухие каски-шлемы со стеклянными забралами, тяжёлые ботинки и жёсткие перчатки.

Люди по привычке называли их «спецназ». Обследовали и увозили всех пьяных. Любого, в ком сомневались, заставляли «дуть в трубку». Любого могли заставить раздеться догола прямо на улице. Затем под контролем дула автомата у головы задержанного внимательно осматривали его. Делали это дотошно и на совесть. Попытки неповиновения пресекались ударами тяжёлых дубинок и прикладов. При попытке к бегству отдавалась единственная команда: «Лежать!» и предупредительный выстрел. Затем стрельба на поражение. Убитых куда-то увозили.

Народ, сначала перепуганный и возмущённый жестокими действиями спецназовцев, скоро понял, что эта жестокость обусловлена какой-то необходимостью. Все быстро поняли, что если беспрекословно подчиняться, вреда тебе не причинят. Более того, спецназ, без сомнения, контролировал порядок в жилгородке. Причём, делал это на совесть.

17

Светке вдруг непреодолимо захотелось пойти и посидеть на берегу канала, посмотреть на мерцание волн, подышать влажным речным воздухом...

«Нельзя, Свет, — предупредил её внутренний голос. — ОН там, а тебе ещё рано встречаться с НИМ».

«ОН — это кто?»

«ОН — это часть меня».

«Часть тебя? Значит, и часть меня»;

«Нет, только часть меня».

«Но ведь мы — единое целое!»

«Мы были единым целым с НИМ до встречи с тобой. Значит, ты и ОН—разные».

«Но кто же ОН такой? И что такое то целое, которым были вы?»

«То целое можно назвать Пришельцем. Или Странником. Я, по вашим понятиям, его хорошая часть, а ОН — его плохая часть. Мне повезло, у нас с тобой хорошее встретилось с хорошим...»

«Спасибо за комплимент, — искренне растрогалась Светка. — Ты моя лучшая подруга. Я люблю тебя».

«Я тебя тоже. Твоему миру повезло, что я встретилась с тобой, а не, скажем, с твоими обидчиками. В том случае ваш мир, возможно, уже погиб бы...»

«Ты не смогла бы справиться с теми уродами?»

«Справиться — это не то. Не смогла удержать, когда ОН позвал бы их. А встретиться с НИМ надо тогда, когда ты станешь сильной...»

«И тогда что?»

«Сильней тот, кто сильней».

«Что... Будет драка?»

«Ну что ты! Будет слияние. Просто в результате получится то, чего больше, что сильнее. Больше добра — значит, доброе. Больше зла — значит, злое. Это по вашим понятиям. А по большому счёту ни добра, ни зла не существует. Можешь ты, например, химическую реакцию окисления назвать злом, а реакцию восстановления — добром?»

«Нет, конечно!»

«Но ведь пожар — это и есть реакция окисления! Или взять ядерную реакцию. Управляемая ядерная реакция — добро. Это энергия атомных станций, атомные двигатели кораблей. Неуправляемая цепная реакция — атомный взрыв, без сомнения, — зло. Хотя, при создании водохранилищ или подземных резервуаров — опять же добро... Убийство — зло?»

«Конечно!»

«Вы убиваете животных — творите зло?»

«Чтобы получить мясо для питания? Это нельзя назвать злом!»

«А охота из спортивного интереса? Всё-таки зло? Но убийство диктатора — можно ли назвать это убийство злом? Это скорее добро!»

«Ты права... Одно и то же может быть и добром, и злом...»

«Так же и мы с НИМ. ОН — часть меня, я — часть НЕГО. И оба мы — части единого целого. Но ЕМУ, по вашим понятиям, повезло меньше. ОН встретил плохого человека...»

«Ты знаешь, кого?»

«Конкретно — нет. Я сужу по ЕГО поступкам. Поэтому, прежде чем ты встретишься с НИМ - а это твоя миссия - , тебе надо стать сильной. Сильнее ЕГО. Это нужно не нам, это нужно вам».

«Это возможно? Я могу стать сильнее... ЕГО?»

«Без сомнения. Я же с тобой. А я — это ОН».

«Но...»

«Оставь. Не мучайся в сомнениях. Ты мне веришь?»

Светка задумалась. Затем решилась:

«Верю».

«Я подскажу тебе, что надо делать».

«А... когда я... когда мы встретимся с НИМ, что будет со мной?»

«Я тебя покину, а ты останешься такой же, как сейчас. Красивой, умной и здоровой».

«А вы?»

«А мы покинем ваш мир. И, по вашим понятиям, добро будет главным в нас».

«Тогда вперёд, к добру!»

«Начнём помаленьку, — пошутил внутренний голос. — Только пойми, пожалуйста, вот что. ОН — не олицетворение зла, хоть и творит недоброе. Просто ЕМУ не повезло, ЕМУ достались плохие человеческие мозги...»

Скоро по жилгородку разнёсся слух: девушка в зелёной чалме вылавливает наркоманов и спидоносцев и куда-то уносит их.

18

Светкино второе Я занималось сканированием ЕГО, а Светка задумалась и потеряла бдительность.

— Пошевелишься — твоя голова разлетится вдребезги, как глиняный горшок, — услышала она осторожный шёпот за спиной и почувствовала прикосновение холодного металла к своей шее.

«Ах, Светка, Светка! — укорил её внутренний голос. — Если этот парень трусоват, он разнесёт твою голову... Ну что же ты так неосторожна?»

«Выпутаемся, — успокоила Светка свой голос. — Что там вокруг?»

Включилась зелёная темнота.

Светка увидела позади себя спецназовца, уткнувшего ей в основание черепа дуло автомата.

— Поняла, — громко прошептала Светка. — Давай оба не будем делать глупостей. Я не шевелюсь, а ты зовёшь своего начальника.

Спецназовец коротко свистнул, и через некоторое время к нему довольно тихо подбежали несколько человек.

— В чалме, — коротко доложил спецназовец в полголоса.

— Сними бутафорию, — зачем-то потребовал тот, которому доложили.

— Я не шевелюсь, но прежде, чем действовать, пожалуйста, думайте, — попросила Светка. — У меня есть очень важная информация для вашего начальства. Я не шучу и не блефую. Я, например, знаю, что сзади меня вас четверо, двое за углом дома, по одному в переулке справа и слева. Вы вооружены автоматами, у командира пистолет, командир свежевыбрит, остальные не бриты с утра... — выдавала Светка информацию, видимую в зелёной темноте, надеясь заинтересовать спецназовцев. Командир вытаскивает рацию... — доложила она, увидев «затылком», что делается у неё за спиной.

— Хорошо, — произнёс командир. Включил рацию и спросил:—Ребята, как обстановка?

— Вокруг ни души, — прошелестела рация.

— У меня тоже тихо, — доложил другой голос.

— И у меня, — доложил третий.

— Вы все под наблюдением противника, между прочим. Оглядитесь там повнимательней и примите меры. — Командир выключил рацию. — Так что ты говоришь, подруга? Только без глупостей, пожалуйста. А то мои ребята натасканы на задержание, как сторожевые псы. Одно резкое движение — и глотка порвана.

— У меня серьёзная информация для вашего начальства. И встречная просьба — без глупостей. Иначе вы лишитесь очень важной информации.

— Это что, условие?

— Просьба, обращённая к разумному человеку.

— Хорошо. Что за информация?

Светка задумалась.

— Мне надо поговорить с человеком, который принял решение о блокаде жилгородка.

— Таких желающих знаешь сколько? И всем срочно надо наружу.

—Я наружу не прошусь. Если сомневаетесь... передайте ему такую фразу. — Светка задумалась опять. — Такую фразу: «ЕГО уничтожить невозможно». ЕГО — обязательно большими буквами. И, пожалуйста, не прикасайтесь ко мне. С некоторых пор я не переношу чужих прикосновений.

В общем-то Светка опасалась только за свою «чалму».

— А то что? — хмыкнул солдат, державший её на мушке. — Ничего нам не скажешь или нас накажешь?

Светка увидела в зелёной темноте, как дуло автомата качнулось и вот-вот грубо уткнётся в «чалму».

Молниеносным движением Светка выдернула автомат из рук спецназовца и швырнула его в кусты. Вышибла пистолет из руки командира, скользнув по-змеиному между закованными в брезент, неповоротливыми противниками, вышибла автоматы у двух других, прыгнула в сторону и села неподвижно на открытом пространстве.

— Даю ещё один шанс передать очень важную информацию. А тебе, командир, команду надо подбирать тщательнее. Я не шевелюсь, не делайте глупостей. Я могла бы вас нейтрализовать, но это не входит в мои планы. Мы делаем одно дело. А вы, как специалисты по наведению порядка, очень нужны населению. Других сюда вряд ли пришлют.

— Хорошо, — вышел из оцепенения командир. — Ты вынудила поверить тебе. Принимаю сотрудничество.

— Только честно, без глупостей. И скажи своему парню в переулке за моей спиной, чтобы он прекратил в меня целиться. Тем более, что это совсем не страшно — у него автомат на предохранителе.

— Семёнов, — проговорил командир в рацию, — у тебя автомат на предохранителе? Только не вздумай врать.

— Да— удивлённо, после некоторого замешательства просипел из рации Семёнов.

— Понятно... — недовольно проворчал командир. Было ясно, что ему ничего не понятно. — Соберите оружие! — скомандовал он своим: —Хорошо, подруга... Кстати, как тебя зовут?

— Светлана.

— Хорошо, Света. Надеюсь, что мы не враги. Пойдём, попробуем поговорить с начальством.

19

Светка смотрела на экран телевизора, изредка косилась на глазок телекамеры, который уставился на неё сбоку от телеэкрана.

Светку с экрана разглядывал довольно молодой мужчина с умными глазами.

— Сколько вам лет, девушка? — спросил мужчина Светку.

— Семнадцать,—ответила Светка.

— Образование?

— Перешла на второй курс политеха.

— Но вы философски рассуждаете о глобальных проблемах биологии. Откуда такой кругозор? В семнадцать лет... С одним курсом политеха.

— Раз кругозор, значит, со мной можно разговаривать серьёзно.

«Нарисуй ему схему расположения ЕГО», — подсказал Светке её внутренний голос.

— Я могу нарисовать схему расположения интересующего вас объекта, — предложила Светка.

— Да? Это было бы интересно. Ребята, дайте девушке бумагу и чем рисовать.

Один из спецназовцев вышел и через некоторое время принёс несколько листов бумаги и фломастеры.

«Закрой глаза, я тебе нарисую схему», — скомандовал внутренний голос.

Светка закрыла глаза. Всё погрузилось в зелёную темноту.

Светка вдруг обратила внимание на яркое свечение нижней части голени у оператора телекамеры. Так светились «меченые».

«Он пока не знает, что ты его увидела, — предупредил Светку внутренний голос. — Давай сначала нарисуем схему, а «меченого» оставим на потом».

Зрители с изумлением наблюдали, как девушка, закрыв глаза, стала быстро и чётко рисовать схему расположения «объекта» в канале, в Больничных прудах и распространение щупальцев по жилгородку.

— Нет, ты посмотри, Юра, как она печатает на ватмане с закрытыми глазами! — восхитился мужчина с экрана. К нему подсел ещё один мужчина.

— Похоже, Сергей, девушка заслуживает внимания и уважения, — покачал головой подсевший к экрану.

— Это общая схема, — открыла Светка глаза и взглянула на экран. Появившийся на экране новый мужчина показался ей симпатичным.

— Ребята, — скомандовал Сергей, — что девушка нарисует, тут же по факсу мне.

…Сергею передали листки бумаги. Он взял их, проглядел, показал с экрана Светке. В углу листка Светка увидела свою фотографию.

— Ну вот. Света, я теперь более-менее уверен, что разговариваю с тобой. Это твоё досье. Ребята рассказали, что ты фантастически дерёшься. Вывела из строя четверых гладиаторов! В досье не указано, что ты профессионально занималась единоборствами... Ты даже спортом толком не занималась! Откуда такие способности?

— Значит, это ваши ребята оплошали, раз не справились с девушкой, не занимавшейся даже спортом, — улыбнулась Светка. — Я очень многому научилась за последние дни. Давайте я вам сначала об «объекте» расскажу, а потом обо всём остальном. Сейчас он пытается прорваться по ливневой канализации через жилгородок в озеро Линёво. Там, по-видимому, сконцентрируется... Ему надо получить кое-что из жилгородка. Вот схема расположения щупальцев в канализационных сетях. Пока я сдерживаю его, но мне катастрофически не хватает... материала. Кстати, отдайте приказ своим людям, чтобы они прекратили вылавливать «меченых».

— Каких «меченых»? — переспросил Сергей.

— Которые имели конттакт с объектом и у которых метка на руке или ноге.

Светка боковым зрением увидела, как оператор напрягся.

— Они же разносят инфекцию, — возразил Сергей. — А мои ребята эффективно выявляют их и обезвреживают.

— Выявляют неэффективно. А мне они нужны для... ограничения активности и скорости передвижения объекта.

— Так ты тормозишь ими расползание «резины»? — догадался Сергей. — Как? Говорят, ты убиваешь их и куда-то утаскиваешь?

— Нет, не убиваю. Забираю их энергию. А на скорую смерть они обречены контактом с «резиной», как вы его назвали. Я опускаю их в люки чуть сзади того места, где недавно прошло щупальце. Оно возвращается, чтобы заняться «меченым». Это занимает у него много времени.

— Так ты кормишь его?

— Нет, это другое. Он не становится сильнее. Но об этом позже. Я могла бы тормозить эффективнее, но мне не хватает «меченых». Ваши ребята их подбирают.

— И тебе их не жалко? — спросил Юбор.

— Во-первых, как я сказала, они уже не жильцы. Так что лучше пусть для дела послужат... А во-вторых... Не поделитесь секретом, куда их ваши спецы девают?

Юбор с Сергеем молча переглянулись.

Светка заметила, как «меченый» оператор медленно полез в карман и сгруппировался, словно готовясь к прыжку.

— Кстати, я не могу понять, как вы терпите лазутчика в своём мозговом центре, так сказать?—с подковыркой спросила Светка.

— В смысле? — насторожился Сергей.

— Здесь, в студии, «меченый».

Боковым зрением Светка наблюдала за оператором.

— Да ладно! — не поверил Сергей.

— Прикажите своим людям поднять штанины, — предложила Светка.

Оператор сделал шаг вперёд и вышел из-за телекамеры. «Стал на изготовку», — подумала Светка.

Оператор в открытую наблюдал за Светкой. Впрочем, все уставились на девушку, утверждавшую, что в этой комнате есть «меченый».

— Командуйте! — потребовала Светка.

— Выполняйте! — скомандовал Сергей.

Ни слова не говоря, оператор выхватил что-то из кармана и прыгнул на Светку. Встав с табурета на одну ногу, выпрямленной второй ногой с разворота Светка ударила в челюсть и отбросила нападавшего к стене. Из руки оператора выпала отвёртка.

— Стой! — остановила она спецназовца, занёсшего тяжёлый ботинок над головой «меченого». — Он же нужен для дела! Убедитесь, что я не вру. Справа.

Спецназовец задрал правую штанину оператора, все увидели широкую бинтовую повязку. Спецназовец снял повязку, там оказалось зелёное опухолеподобное образование.

— «Меченый», — доложил он Сергею. Светка подошла к столу, нарисовала схему.

— Отвезите его вот сюда и бросьте в этот люк.

— А нас «резина» не достанет?

— Достаёт только конец щупальца, а здесь до него метров пятьдесят. Ему потребуется минуты две, чтобы вернуться. И потом на много часов он будет занят «меченым».

— Слушай, Свет, — серьёзно спросил Сергей девушку, — я так понял, что ты много знаешь о нём. Может, подскажешь, как с ним бороться?

— Не надо с ним бороться. Он скоро покинет нас.

— Покинет? А потом вернётся. Вдруг ему у нас понравилось? Может, трахнуть эту гадость чем поувесистей?

— Он — не гадость. И его невозможно убить... уже. Он не гадость. Просто ему досталась не лучшая из человеческих голов. Но я скоро смогу с ней договориться. И он уйдёт от нас навсегда.

— Ты знаешь о голове? — поразился Сергей. — Впрочем… Если ты знаешь о том, чего мы не знаем, что же я удивляюсь твоей информированности о том, что мы знаем? Да, голова ему досталась не лучшая. К тому же пьяная. И если бы ты знала, какая тупая!

— Вы знаете, чья? — заинтересовалась Светка.

— Знаем. Вычислили недавно. Даже видели в бинокль оригинал головы. Пьянь, наркоша, спидоносец... Он ведь метит только алкашей и наркош. А опухоль на ноге или на руке у «меченых» — ни что иное, как орган, продуцирующий наркотик и спирт! Как дёшево, да? А уж эти заражают других. И кликуха у него противная: Воропай.

— Воропай? — Светка передёрнулась от отвращения, вспомнив Воропая из машины. — А приятелей его вы не можете назвать?

— Можем, мы многое можем. У нас даже фотографии их есть. Вот он сам, вот друг его. Павлин...

Светка больше ничего не слушала. Она увидела фотографии, и её передёрнуло. Нет, с этим договориться она не сможет даже ради спасения мира. Она хотела бы пересилить себя, но противилась каждая клеточка, перенёсшая позор, унижение и издевательство над её душой и телом.

— Боже мой! — простонала Светка. — Ну почему он? Ну кто угодно бы, только не он!

Приложив руки к щекам, Светка молча раскачивалась на стуле. Слезы текли из её глаз.

Сергей с Юбором молча наблюдали за девушкой, за её неподдельным горем.

— Светлана, — осторожно окликнул девушку Юбор.— Мы сможем чем-то помочь тебе?

Светка отрицательно затрясла головой.

Даже если она и попытается вступить с ним в контакт, он, терзавший её и мучивший, убивший, наконец, не поддастся ни на какие доводы униженной им девушки. Он будет чувствовать себя по-животному сильнее девушки, которую в недавнем времени растоптал морально и физически.

Светка снова отрицательно покачала головой, застонала сквозь слёзы.

— Поделись с нами, может быть, вместе что-то придумаем, — предложил Юбор.

— Что там думать... – обречённо проговорила Света. - Он со своими дружками недавно жестоко изнасиловал меня. Можно сказать, убил. В прямом смысле этого слова. Морально, не говоря о физическом состоянии, он сейчас сильнее меня. Если я попытаюсь наладить с ним контакт, он попросту поглотит меня, и начнётся разгул дикой силы. Почему, думаете, он не уходит из жилгородка? В Волгу, например? Ему нужна я. Точнее, не ему, не этой пьяной голове, а тому... кому служит эта дебильная голова. Какая жуткая нелепость! Будь на его месте любой другой, я смогла бы наладить контакт... И всё было бы нормально. А сейчас... Что я могу предложить? Буду его тормозить, а там... Утро вечера мудренее...

20

Юбора поразила девушка из телевизора. Какая красивая! А как она вырубила «меченого»! Почти не вставая со стула, ногой в челюсть! Семнадцать лет. Моложе его на четырнадцать лет. А какая умница! Она говорит, что ей нужен контакт с чудищем. Но пьяная башка ей мешает. С любой другой она бы... Может, отстрелить её как-нибудь? Или дать другую? Но Светлана скармливает ему «меченых» постоянно, ни копыт, ни голов не остаётся... Сжирает — и в зубах не застревают. А зубы у него есть? Неважно, это к делу не относится. А как сделать, чтобы не съел?

Юбор вспомнил, как у него в квартире лягушка с эйхорнией... или эйхорния с лягушкой — не важно, перепрыгнули из террариума в аквариум. Они были своими — свой своего здесь, похоже, не ест. Значит, если я превращусь в кусок зелёной гадости, то смогу прирасти к очень большому куску зелёной гадости, как свой. И у того большого куска зелёной гадости станет две головы, одна пьяная, а другая моя. Неужели я не смогу убедить пьяного вздремнуть часок... Или что-то в этом роде? Смогу. А потом контакт со Светланой. А если не получится? А что может не получиться? Мозги тиной зарастут? А почему они должны зарасти? У лягушки из террариума не заросли, у пьяного дебила не заросли... У «резины» даже поведение стало, как у пьяного: причал крушила, как с похмелья! Так что пора ехать домой и повторить опыт ещё раз. А если не получится, Светлана сказала, что начнётся разгул дикой силы... Она, похоже, знает, что говорит.

Предупредив Сергея, что ему надо заехать домой; Юбор отправился проверять свои предположения на практике.

— Ну что, дорогая, помоги мне ещё раз! — Юбор поболтал пальцем воду в аквариуме с чистой эйхорнией.

Он взял пробирку с «сатанинской бактерией» и плеснул её в аквариум с эйхорнией.

Та-ак... Что там у нас по журналу было в прошлый раз? Сначала добавим пиявку, а потом запустим лягушку... Чёрт возьми, прямо как в сказках: «Возьми печень чёрной курицы, добавь толчёных тараканов...» Только роль лягушки придётся исполнять мне. Пивка, что ли, для бодрости хлебнуть? Дурак! Тебе же с пьяным встречаться! А может, после пива легче будет? Ага, после пива ему будет легче тебя на стопарик уговорить. И будет у «резины» вместо одной пьяной головы — две.

Время бежало, эйхорния жирнела. Юбор был спокоен. Если опыт пройдёт неудачно... В этом случае мы с «резиной» не справимся. Светланка сказала — начнётся разгул дикой силы. Жалко девушку. Она, похоже, на самом деле причастна к этому... эксперименту.

Юбор решительно опустил свою руку в аквариум с эйхорнией. Всё в нём сжалось и замерло.

«Да ладно тебе, — пытался он успокоить себя. — Представь, что ты опустил руку в банку с пиявкой. Ты же кормишь своих пиявок! Пиявок — по одной, а здесь...» — возразил Юбор сам себе, чувствуя, как холодные щупальцы обвивают его руку.

Он ощутил покалывание, подобное тому, когда отходит онемевшая нога после неудобного сидения. Довольно сильное жжение сменило покалывание. Неприятные ощущения стали распространяться вверх по руке.

«Интересно, зеленею я или нет? — подумал Юбор. — А моё мышление — изменится, когда в голове вместо мозгов будет хлорофилл?»

Изо рта словно жаром пахнуло. Как после «горячего укола» — хлористого кальция внутривенно. Юбор почувствовал, что его лицо пылает.

«Зелёным огнём!» — мрачно пошутил он.

Юбору захотелось отодрать зелёную гадость, через руку прораставшую в его организм и... и что? Время прошло, назад опыт не повернёшь, осадил он себя. Зелень уже в организме... Мыслишь пока нормально? Нормально. Голова вроде не «отравенела», к куче навоза присосаться корнями пока не тянет...

Жжение начало ослабевать, успокаиваться.

«Лягушка, когда пыталась квакнуть, тоже, наверное, чувствовала жжение. Кстати, как у тебя с «кваканьем»?» — подумал Юбор.

— Раз, два, три... Даю настройку... — произнёс он вслух, прислушиваясь к своему незнакомому голосу.

Вроде нормально. А что с рукой?

Юбор осторожно, словно боясь спугнуть бабочку, повернул голову в сторону аквариума. Пошевелил пальцами, ощутил движение воды между ними. Посмотрел на другую руку, пошевелил пальцами на этой руке. Вроде нормально. Цвет нормальный. Почти нормальный. Если присмотреться — появился какой-то нездоровый оттенок, то ли синюшный, то ли зеленоватый.

«А зелёная лягушачья голова тогда стала ещё зеленей, — подумал Юбор. — Правильно, меня же в процентном отношении больше на килограмм травы!»

Он посмотрел на руку в аквариуме. Зелёная нашлёпка словно побледнела.

«Да, меня больше. Поэтому не только она на меня влияет, но и я на неё. Это хорошо. Ну что, попробую вытащить руку из воды?»

Юбор поднял руку над аквариумом. Всё нормально. Сцепил пальцы обеих кистей, пробуя силу. Нормально. Коротким движением коснулся зелёной нашлёпки на предплечье. Ничего. Потрогал основательнее. Тёплая. На ощупь как тонкая кожа.

Юбор прислушался к своим ощущениям. Жжения не было.

Интересно, а эту штуку надо смачивать или она без воды на воздухе сможет жить?

Время от времени поливая половинку зелёной нашлёпки водой, он дал второй половине подсохнуть. Поймав себя на мысли, что делает это заботливо, усмехнулся: «Моё!»

Вытерев руку о штаны, потрогал сухую часть нашлёпки. Тёплая, мягкая, эластичная. Стала какой-то более кожистой. Ничего с ней не будет — «меченые» ничем их не смачивают!

Юбору стало грустно. Он сам теперь «меченый». "Если повяжет спецназ, мне кранты", - грустно подумал Юбор.

Трава на его руке стала бледно-зелёного цвета.

«Сильно я на неё влияю! — гордо подумал Юбор. — А она на меня?»

Он подошёл к зеркалу, взглянул на своё лицо. Нездоровый оттенок усилился, но зелёным лицо назвать было нельзя.

«Ну что... — Юбор похлопал в ладоши, попрыгал на месте, побоксировал с воображаемым противником, проверяя свой организм на двигательную активность. Вроде всё как всегда. Опустил рукав на зелёную опухоль, застегнул пуговицу. — Вот я и принят... точнее — вступил в клан «зелёных». Пойду поприветствую пьяного "папочку"».

Юбор шёл вниз по лестнице. Он немного волновался. Интересно, так же он волновался, отправляясь обследовать протухший пруд? Тогда он волновался по-другому. Тогда он волновался как исследователь. А сейчас... Сейчас он может погибнуть. Нет, гибнуть нельзя...

Юбор сел в своего жёлтого «Москвича». Машина долго не заводилась.

«Эх... Транспортное средство!» — ругнулся на него Юбор.

Прочихавшись, мотор заработал.

Юбор выехал со двора на улицу. Машины едут туда-сюда, люди озабоченно суетятся. Дома стоят, трава растёт — всё как всегда. Молодёжь беззаботно смеётся... Народ привыкает к самым экстремальным ситуациям. Распусти сейчас зелёный осьминог свои щупальцы по улицам, через неделю все привыкнут к ним, заспешат по своим делам, переступая через щупальцы, как через шланги машин, отсасывающих из канализационных люков вонючую жидкость, перешагивая через щупальцы, как через нечто обыденное, стараясь лишь не запачкаться.

Юбор выехал на Минскую. Улица, как и положено одной из центральных улиц города, жила своей жизнью: троллейбусы бегали, люди на базарчике суетились...

А вот и кордон.

Юбор нажал на тормоз, остановил машину. Неторопливо вылез из кабины, показал подошедшему солдату пропуск в золотистой корочке. Такие пропуска были только у Сергея, Юбора и ещё у пары сотрудников. Они разрешали доступ в охраняемую зону. Больше за колючую проволоку, опутывающую канал с «резиной», ни единая душа проникнуть не могла.

Солдат козырнул, вопросительно посмотрел на Юбора. Юбор кивнул на ворота.

— Пойдёте в зону? — спросил солдат. Юбор утвердительно кивнул головой.

— Запишитесь в журнал, — попросил солдат. Юбор прошёл в будочку около ворот, записал в журнал свою фамилию, номер пропуска. Цель входа в зону — наблюдение за объектом. Срок пребывания—тридцать минут. Больше не положено. Время ухода в зону... Время выхода... Подпись.

Юбор вошёл в ворота, поднялся по насыпи, окружающей канал, спустился к берегу.

«Резины» у берега не было.

Солнце грело приятно, уже не надоедливо. Дело к осени.

Юбор разделся, взглянул на нашлёпку у себя на предплечье — без изменений. Зашёл по колени в воду, сел на дно. Над поверхностью остались только его плечи и голова.

Сердце колотилось со страшной силой. Внутренности будто сжало крепкой рукой.

«Резины» не было видно.

«Скорей бы уж... — тоскливо подумал Юбор. — Вода какая чистая...»

Метрах в десяти от берега прозрачная до черноты вода изменила свою окраску. Будто тень мелькнула в чёрной глубине.

«Идёт, — обречённо подумал Юбор. — Конец мне».

Метрах в пяти от Юбора всплыла огромная тёмно-зелёная спина. Нет, не спина — блин. По его поверхности разбросаны лягушачьи и рыбьи головы. Точнее, поверхность была утыкана головами. И они смотрели на Юбора. Край блина, толщиной сантиметров в двадцать пять, приподнялся над водой и свернулся в воронку.

— Ты-ы-ы хто-о-о... — низким-низким басом протрубила-выдохнула воронка и снова распласталась по поверхности. На Юбора пахнуло влажным речным воздухом. «Есть контакт! — отметил про себя Юбор, и дрожь от ужаса внутри него сменила дрожь исследовательской лихорадки. — Сразу не сожрал, заинтересовался мной, значит, есть надежда...»

— Свои, — уверенно и громко, но далеко не спокойно выдавил из себя Юбор. — Я к тебе.

Голос был неустойчив, его приходилось держать, как машину на гололёде.

— Сво-ой? Про-ве-е-рим... — выдохнула труба, свернувшись метрах в пяти левее.

«Как?» — хотел подумать Юбор, но не успел.

— У-о-о-а-а! — взметнулась над ним высоченная тёмно-зелёная стена.

— ...дец! — вырвалось негромко у Юбора, и он расслабился, обрекая себя на ужасную смерть в пасти неведомого чудища. Стена опала, обдав Юбора чистой водой.

— Сидишь? — выдохнула вновь появившаяся труба. — Шучу... — успокоила она Юбора и пояснила: — Скучно... — Затем спросила: — Страшно?

— Ты большой, — пожал плечами Юбор.

Помолчали.

Лягушачьи глаза со всех сторон разглядывали Юбора.

Юбор краем зрения наблюдал за «резиной».

— Выпить хочешь? — неожиданно протрубила «резина».

— А у тебя что, есть выпить?

— У меня много чего есть. Надоело в одного. Скучно...

Отказываться нельзя, Юбор это понимал. Отказать в компании скучающему выпивохе, у которого есть лишняя выпивка, значило кровно обидеть его.

—Пивка бы холодненького... Пить охота.

— Можно и пивка.

— А где берёшь?

— Где, где... Сам делаю! Тебе какого? «Жигулёвского»? «Сазанлейского»? «Бархатного»?

— Даже на выбор? «Сазанлейского» давай. Или «Жигулёвского».

— Ну держи шланг... Тебе сколько? А то упьёшься на дармовщинку-то. Поговорить не с кем будет.

— Пару бутылок.

Юбор увидел, как от края «резины» по направлению к нему под водой пополз неширокий зелёный язык.

Юбор напрягся.

Язык приближался.

Что делать? Как себя вести? Вскочить и дать дёру? Успею до берега добежать! Уже нет...

Язык всплыл в полуметре от Юбора.

Всё сжалось внутри Юбора. Сердце остановилось,

Пересилив холод, сковавший тело, Юбор вытянул вперёд руку с зелёной нашлёпкой и прикоснулся ею к кончику «резины». «Резина» моментально прилипла к зелени и через секунду обволокла руку Юбора прохладной мягкой массой. Юбор подавил в себе желание вырваться и попытаться убежать. Уже не вырвешься! Зелёная масса держала его настойчивой уверенной силой.

Он почувствовал, как по руке будто током прострелило. Стрельнуло до плеча, в голову. В висках вдруг сильно заломило. Ноющая боль прострелила от зубов по щеке до самых мозгов. Юбор закрыл глаза, сжал виски свободной рукой. Боль прострелила в другую половину головы, заполнила свободную руку, тяжело пошла вниз по туловищу. От невыносимой боли Юбор непроизвольно раскрыл рот и захрипел. Боль потихоньку утихла.

Юбору вдруг показалось, что его сознание — не мозги, а именно сознание — занимает огромный объём. Это было сравнимо с тем ощущением, которое он переживал в начальных классах школы, когда ему случалось одному заходить в школьный спортзал. Тогда он чувствовал пустую огромность спортзала, которая наблюдала за ним... И сегодня, чувствовалось, он был не один.

Юбор расслабился, вздохнул, закрыл отхрипевший рот.

«Так же, похоже, моя лягушка хрипела, когда в неё эйхорния прорастала», — подумал Юбор.

«Это точно, — подтвердил кто-то насмешливо. — Как, пивка ещё не расхотелось?»

«В самый раз бы... Похолоднее», — согласился Юбор.

Он почувствовал у себя в руке отпотевшую, холодную бутылку. Уверенный в том, что она открыта, приложил её ко рту, глотнул обжигающе-холодной жидкости.

«Балдёж!» — простонал он от удовольствия, опорожнив полбутылки.

«А ты ничего, парень!» — одобрил его всё тот же голос.

Юбор улыбнулся, расслабленно кивнул головой, допил пиво.

«Я тебе сейчас кое-что покажу, только ты не падай со смеху», — произнёс голос.

«Давай», — добродушно согласился Юбор.

«Глаза открой. Только не падай».

И правда, я же с закрытыми глазами сижу, пронеслось в мозгу Юбора, и он открыл глаза. И чуть не упал.

Собственно, падать было некуда. И пива не было. И рук не было... видно. Его голова возвышалась над зелёной поверхностью.

— Я... — Юбор замолчал.

«Ты, — хмыкнул голос будто внутри Юбора. — Можешь вслух не говорить. Можешь только думать. Я тебя всё равно слышу».

«Я теперь... зелёный?» — подумал Юбор.

«Зелёный. Если тебе так нравится. Радуйся, что не голубой!»

«Значит, я теперь...» — Юбор не мог подобрать слов, чтобы объяснить себе, что он теперь.

«Да не мучайся ты, не думай! А то у меня от твоих раздумий с непривычки голова разболелась. Я тебя понял. Да, ты теперь в том же дерьме, что и я».

«Ну почему же в дерьме, — обиделся Юбор. — Я теперь... сильный. Как и ты», — торопливо добавил он.

«Эт точно», — согласился его напарник.

Образ Светки мелькнул в сознании Юбора, но он прогнал его.

«Что, бабу хочешь?» — спросил напарник.

«Хочу, — согласился Юбор. — Но... не с тобой».

«Да мне-то... — не обиделся напарник. — Я, в принципе, могу и поспать, пока ты будешь её косточки обгладывать».

«В смысле?»

«Ну... Если бы ты не был зелёным, я бы тебя съел», — спокойно сообщил голос.

«Это когда пиво предлагал?»

«Ну».

«Ах ты...»

«Сволочь? Говори, не стесняйся. Я на своих не обижаюсь. Вот и ты девку слопаешь».

«А можно не слопать?»

«Можно. Но это как бутылка перед похмельным выпивохой. Держать в руке и не выпить — это ж садизм!»

«Ну и ладно. Тем более, где её найти, в городе? Не пойдёшь ведь в таком виде по улицам гулять!»

«А где она живёт?»

«Должна быть в жилгородке».

«Ну, парень, тебе повезло. Всё-таки — хочешь со своей тёлкой пообщаться?»

«Хочу. Но — без тебя. С тобой не хочу».

«Ладно. Давай посидим немного, выпьем по стаканчику...»

«Если я выпью, то точно съем её. А мне этого пока не надо. Может, её тоже можно как «озеленить»? Представляешь, с нами ещё и классная девчонка!»

«Где между двух мужиков баба — там скандал. Чёрт с тобой. Так посиди со мной, за компанию. Потом я тебе включу остальную «резину», как ты говоришь, — и ищи свою девку. А я часок подремлю».

«Ну давай. Только побыстрее, а то...»

«Охота? — напарник заржал. — Не представляю, как ты с ней будешь? Залезешь в неё и будешь жрать изнутри?»

По тому, что напарник упомянул термин «резина», Юбор понял, что некоторые мысли, в которые не надо бы его посвящать, проскальзывали в чужое сознание. Поэтому он тут же заполнил свою голову фантазиями о Светлане.

«Ничего подружка, — одобрил напарник. — Похожа на одну... Ну, пошли за стол!»

Юбор и на самом деле как бы очутился за столом. Но своего напарника он не видел. Просто было ощущение, что ему приятно сидеть за столом, вести беседу — хотя никакой беседы не было — одним словом, поддерживать компанию.

«Ладно, приятель. Я, кажется, крепенько с тобой поднабрался. Пойду баиньки, а ты ищи свою ненаглядную. Подключаю тебя полностью, прогуляйся без меня по жилгородку. Да смотри из люков наружу не вылезай... а то заблудишься», — подначил Юбора напарник.

Юбор вдруг ощутил себя в виде огромного тела, а его руки-щупальцы как бы проникали во все углы жилгородка.

«Слушай, — окликнул он своего напарника, — а зовут тебя как?»

«Какая разница! — ответил сонным голосом напарник. — Отстань. Я уже несколько дней не спал. Не то чтобы мне выспаться надо... Привычка! Крикни: «Эй!», я и отзовусь. Нас двое — третий не услышит, ори не ори».

Несколько секунд прошли в молчании. По тому, что в его мысли никто не вмешивался, Юбор понял, что напарник уснул.

«Я — властелин «резины»! — подумал с восторгом Юбор. И растерялся. Что делать дальше, он не знал. Светлана должна знать! — Света! Где ты?»

Юбор напрягся, мысленно призывая Свету. И вдруг ощутил, что она отозвалась недалеко от одного из его щупальцев.

21

Светка брела по улице.

«Как всё плохо. Как всё отвратительно плохо! — думала она. — С этим пьяным придурком мне никогда не договориться. Всё пропало». Она не сможет справиться с «резиной». Та будет набирать силу, сметёт с лица земли жилгородок, слизнёт вместе с жилгородком Светку и, получив вторую свою половину, полная злой силы, будет творить неизвестно что.

Вдруг она ощутила призыв. Добрый призыв. Призыв, против которого она не могла устоять. Она чувствовала, что призыв идёт от существа, заполнившего канал, блокировавшего жилгородок, ждущего её — и нашедшего её. Светка почувствовала, что всё каким-то счастливым образом радикально переменилось. Ей непреодолимо захотелось броситься в объятия этого огромного существа...

«Света, пора! — торжественно объявил голос в её голове. — Это твой час. Точнее, твоя попытка. Спеши, времени у нас немного».

По пустым улицам Светка помчалась в направлении канала. Это был лёгкий, мощный, красивый бег чемпионки, которая ощущала себя в лучшей своей форме.

Она взлетела на берег канала и с высокого шлюзового ограждения ласточкой прыгнула в воду. Огромное зелёное существо мягко приняло тело девушки в свои объятия. Она почувствовала лёгкое покалывание под зелёной «чалмой», ощутила огромность своего сознания.

«Света, действуй быстро, — поторопил её внутренний голос. — Позови его».

«Кого?»

«Того, кто позвал тебя и с которым ты так хочешь встретиться».

Света не знала, кого и как звать. Она хотела было уж крикнуть: «Эй!», но мужской голос опередил её.

«Молчи! А то он проснётся. Я здесь!»

Светка вдруг поняла, что это тот учёный, которого она видела по телевизору. И который ей так понравился.

«Привет, — поздоровался он. — Я — Юрий. А ты — Светлана? Светланка, быстрей, пока он спит... Что делать?»

«Я не знаю, Юра!»

«Молчи, Света, я всё знаю! — вмешалось второе её Я. — Юра, сейчас ты его увидишь...»

Юбор словно во сне увидел сидящего за столом довольно неопрятного мужчину лет сорока. Положив голову на руки, он спал. Плечи и голова его были окутаны какой-то зелёной накидкой.

«Света, я прощаюсь с тобой, — услышала Светка свой голос. — Я люблю тебя... Быстрее, сними «чалму»!»

«У меня же там...»

«У тебя там уже всё нормально. Снимай быстрее, пока он не проснулся!»

Светка сняла с головы «чалму», и та словно растворилась в её руках.

«Юра, быстро, одним движением, срывай с мужика плащ. Ты должен это сделать прежде, чем он проснётся. Одним движением, решительно и точно!»

Юбор приблизился к мужчине, осторожно, но крепко взял двумя руками плащ в области воротника и резким сильным движением рванул плащ вниз и на себя.

— А-о-о-у-у!

Громкий, на многие километры вокруг, вопль исторгло существо, плававшее в канале.

Юбор видел, как пьяный мужик, лишённый зелёного плаща, завопил, как его окутало небольшое зелёное существо, похожее на осьминога, и человеческая фигурка в её объятиях исчезла.

Всё стихло.

«Ну вот и всё, ребята, — услышали Светка и Юбор. — Всё стало на свои места. Я покидаю вас. Вам остаётся ваш город, ваша вода — чистая вода. Света, подружка моя милая не из моего мира... Мы расстаёмся. Слушай... Молодой человек тебе нравится? Только честно?»

Светка взглянула на Юбора.

«Да ничего вроде», — и смутилась.

Да, он нравился Светке, это было понятно.

«Света, последняя тебе услуга, и я исчезаю. Я его немного подремонтирую для тебя, его генофонд подчищу... Иди-ка сюда, красавец!»

Юбор почувствовал, что его обволокло что-то прохладное и очень приятное.

«Ребята, вы теперь самые чистые в генетическом плане обитатели этой планеты. Вы будете жить очень долго, во много раз дольше своих соплеменников. Вы теперь, как говорили у вас в старину, полубоги. Такие же сильные и почти неуязвимые. На твоём месте. Света, я женила бы его на себе и нарожала для вашей планеты кучу детей. Прощайте, ребята, и будьте счастливы...»

22

Юбор проснулся.

Он немного замёрз. Он понял, что лежит на земле. Точнее, на песке. Голый. Он ощутил, что обнимает чьё-то тёплое, сладко посапывающее, приятно мягкое, особенно на уровне груди – прямо мягкие пружины! - свежо пахнущее тело.

Юбор открыл глаза.

Девушка.

Берег канала.

Юбор шевельнулся.

Девушка проснулась. Довольная, плотнее прижалась к его груди.

Юбор осторожно взглянул на девушку. Красивая!

Она доверчиво взглянула на него.

— Привет. Ты... Света?

— Естественно. Ну и память у тебя! — Света шутливо-укоризненно поцокала язычком.

© Copyright: Анатолий Комиссаренко, 2002