В тайге три бесхозные ядерные бомбы

«Комсомолка» нашла в тайге три бесхозные ядерные бомбы

Корреспонденты «КП» обнаружили их в Пермской области, где в 70-х годах проводился эксперимент по повороту северных рек

Проект «Тайга»

35 лет назад таежную глушь Чердынского района Пермской области сотряс мощнейший ядерный взрыв. «Гриб» от него видели жители близлежащих сел за десятки километров.

Это было одно из 715 (!) ядерных испытаний в мирных целях на территории СССР. В 70-е годы великие умы великой державы часто посещали идеи о том, как обмануть природу. Ученым разных мастей не давала покоя мысль о поворотах северных рек, чтобы наполнить тот или иной пересыхающий водоем на юге СССР. В 1971 году все было готово для воплощения в жизнь самого амбициозного проекта, получившего кодовое название «Тайга».

Задумка на бумаге выглядела вполне убедительно - река Печора соединяется с руслом Камы, впадает в Волгу и наполняет катастрофически мелевшее тогда Каспийское море. Однако какими же средствами прорыть канал между этими Печорой и Камой? Тут на помощь народному хозяйству и был призван мирный атом. Атомщики предложили разорвать водораздел двух рек ядерными взрывами. ЦК КПСС, почти не раздумывая, секретными постановлениями одобрил проект - и работа закипела.

Слайд-шоу

Видео 1: Чем ближе к Ядерному озеру – тем холоднее. Протоки уже схватило льдом.

Видео 2: Ядерное озеро постепенно становится живым. Вот только вода в нем – неземная, бирюзовая…

К весне 71-го все было готово для первых испытаний. В 120-метровых шахтах, соединенных друг с другом лабиринтом толстенных электрокабелей, покоились и ждали своего часа ядерные заряды. Наконец время «Ч» настало. 25 марта была нажата кнопка «Пуск». Что произошло дальше - доподлинно неизвестно, документы до сих пор не рассекречены, но эксперимент был свернут моментально. Хотя еще почти десять лет там, на таежных болотах, еще оставались военные и техника. По одним данным, во время эксперимента сработали три бомбы, по другим - только две. В результате выброса грунта на месте лесной опушки образовалась огромная воронка, которая позже заполнилась водой и превратилась в красивейшее озеро с водой неземного цвета.

Всю эту информацию мы почерпнули из Интернета, выискивая новости об испытаниях в Северной Корее. В итоге наткнулись на совсем уж невероятные сведения. Во время испытаний по проекту «Тайга» не сработал и был утерян как минимум один ядерный заряд. Косвенным подтверждением этого специалисты считают небольшой островок посреди озера. Возможно, это шахта несработавшего заряда. По другой информации, полученной от человека, работавшего на этом объекте около пяти лет, в лесу нас ждали еще как минимум три мегатонных сюрприза во вполне боевом состоянии.

«Негоже в разгул террора атомным бомбам по тайге валяться!» - схватились мы за голову и, несмотря на приближающуюся зиму, начали собираться в командировку.

Таксист с дозиметром

На «ядерное» озеро можно было заехать через Пермь, но проводник ждал нас в столице Республики Коми - Сыктывкаре. Приключения начались в аэропорту - местные грузчики с размаху приложили один из рюкзаков о взлетную полосу. Дозиметр, закутанный в свитера, не выдержал такого обращения, и жидкие кристаллы индикатора брызнули во все стороны. Впрочем, новый дозиметр нашелся уже на следующий день. После часа утомительной езды на такси в поисках прибора по магазинам и комиссионкам водила поинтересовался: что ищут его клиенты? Узнав, что экспедиция «КП» на грани провала, радостно воскликнул:

- Ха! Да у меня дозиметр на антресолях валяется, - и продолжил полушепотом: - Тут лет 30 назад в Пермской области взрыв был атомный. Вот тогда и купил себе этот аппарат - фон радиационный дома измерять. Поехали посмотрим!

800 километров направлений

От Сыктывкара до Ухты мы проскочили незаметно, единственно - машину без остановки потряхивало на выбоинах. Но все познается в сравнении. Уже через час мы поняли, что дорога Сыктывкар - Ухта - это на самом деле автобан, качество которого мы просто не оценили спросонья, потому что дальше, на Якшу, была не дорога, а направление. Сорок километров мы ехали три с половиной часа, ухая в ямы и скребя днищем по камням и буграм. Водила развлекал нас рассказами о советском житье, когда на рыбалку и за грибами в ту же Якшу, куда мы пробирались «ползком», люди летали на самолетах, как птицы. Авиабилет стоил всего три рубля, и лететь нужно было чуть больше часа вместо двенадцати на машине.

После жуткого проселка мы внезапно выскочили на сто километров отличного асфальта. Солнце засветило ярче и опять померкло, когда приличное шоссе снова превратилось в изнасилованный грейдер.

- Граница районов, - пожал плечами шофер, объясняя эту дорожную аномалию, - уже десять лет не могут разобраться, кому эти два куска асфальтировать.

МАРШРУТ ЭКСПЕДИЦИИ «КП»

Экспедиция высадилась в Якше возле пожарной части. Огнеборцы растягивали рукава для просушки.

- А-а... На взрыв едете, - ухмыльнулся один из пожарных. - Дети-то есть уже? Помню я этот взрыв, в поселке Чусовом жил тогда, в 20 километрах от эпицентра. Так бабахнуло, что все окна повылетали. А через несколько лет все начали дохнуть от рака. Народ пачками ложился в отделение этой, как ее?

- Онкологии... - подсказываем мы.

- Да нет, в радиологию всех клали. Вот я и перебрался подальше - сюда, в Якшу. Помню еще, слюда белая с неба сыпалась. Как снег...

Поселок, по мнению местных, вымирает. Народ бежит на материк или успокаивается на кладбище. Кто остался, пьет хит сезона - «коктейль олигархов»: жидкость для розжига каминов «Искра». Впрочем, непьющие да работящие живут зажиточно - у детей есть компьютер, в семье имеются моторка и минимум две машины, спутниковая тарелка, снегоход для зимы, в хлеву мычит и телится скотина. Охотник-промысловик Леша Скворцов не пил и работы не чурался. И даже согласился забросить нас на «ядерное» озеро на своей моторке:

- Бензин привезли?

Мы только развели руками.

- Его минимум 80 литров нужно, чтобы добраться и вернуться. Ищите горючку, тогда поедем. Ближайшая заправка в 40 километрах, только мне машину жалко, она и так еле дышит.

Ночная Якша по интенсивности уличного освещения напоминала Москву перед фашистской бомбежкой - ни огонька. Только вдали - там и сям - сновали местные жители, светя себе под ноги личными фонариками. Начальника местного коммунального хозяйства мы нашли практически на ощупь и ошарашили вопросом:

- Скажите, а вы читаете «Комсомольскую правду»?

Начальник от неожиданности выронил ведро и губку - он как раз намывал свой шикарный джип. Долго бурчал, мялся, но спас экспедицию от топливного кризиса, отпустив горючее по госцене.

Со спокойной душой устроившись на ночлег в общаге-малосемейке, мы спустились в кафе. Здесь изрядно поддатые вахтовики-лесорубы заунывно пели про Владимирский централ и стыдливо тискали местных школьниц. Обделенный девичьим вниманием дровосек подсел к нам и обдал недельным перегаром:

- А вы кто такие?

- На «ядерное» озеро едем, - чуть не поперхнулись мы окорочками.

- А, шахты вскрывать, - понимающе закивал вахтовик Сеня. Мы переглянулись - что за шахты? - Давно пора, а то фонят на всю округу. Пойдемте ко мне, «Льдинку» выпьем - для очистки от радионуклидов!

1000 микрорентген в час

Сославшись на усталость и недостаточную концентрацию стронция в костях, мы отказались от дегустации стеклоочистителя. Парень понимающе закивал:

- Я вам на завтра оставлю, в лодке греться будете, еще помянете меня добрым словом.

Радиационный фон на берегу «ядерного» озера выше, чем на самом «грязном» объекте чернобыльской зоны - свалке зараженной техники.

«Льдинку» мы, конечно, не взяли, но Сеню на следующий день вспоминали, спускаясь по реке Березовка до «лагеря подскока» к «ядерному» озеру. Сначала - через час после отправления, когда зарядил снежный буран. Потом еще через два часа, когда холод проник через три флисовые кофты, двое подштанников и пуховики. Затем еще через час, когда алюминиевая моторка, подобно ледоколу «Ленин», с грохотом таранила носом схвативший речку первый сантиметровый лед.

- Вот вам и «Льдинка», - смеялся Леха, кутаясь от снеговых зарядов в обрезанную армейскую шинель.

Мы в ответ барабанили зубами и уже не обращали внимания на очередной сорванный о топляк крепеж винта - шпонку, которая заменяется обычным гвоздем.

На берег у избушки-зимовья Алексея уже в сумерках вылезали, как троица из рефрижератора в «Кавказской пленнице». Сознание вернулось, когда печка была растоплена докрасна.

Утром к лодке мы подходили как к эшафоту, но полуторачасовая поездка до деревни Васюково показалась прогулкой по Неве. Видимо, сказалась акклиматизация. У деревни включаем дозиметр, он отсчитывает вполне нормальный природный фон.

- До озера-то еще пять километров по тайге идти, - объясняет наш проводник биолог Владимир Балибасов.

Полтора часа по болотам, и мы утыкаемся в проржавевший знак «Радиация. Опасно для здоровья». Поднимаем взгляд, а перед нами - здоровенное и необыкновенно красивое и спокойное озеро. Тишина - как в гробу. Вдруг ее нарушает назойливое пиканье дозиметра - 190 микрорентген в час. Это уже в 10 раз выше нормы. Обходим озеро по правой стороне. 250 мкР/ч, 320, 460...

- Сань, у меня что-то в горле першит, подойди сюда с дозиметром, - кричит с пригорка Дима Стешин. Такие же симптомы в местах повышенного уровня радиации мы чувствовали во время командировки в Чернобыль. Хотя многие и утверждают, что радиация не имеет «вкуса и запаха».

Прибор лихорадочно меняет цифры на дисплее и застывает на отметке 1002 микрорентгена в час. При норме максимум в 19 мкР/ч фон, конечно, сильно загрязнен, но для человека такая доза не смертельна. Если не находиться долго на таком «светящемся» пятне. Кстати, такого загрязненного показателя у нас не было даже на свалке радиоактивной техники в Рассохе в чернобыльской 30-километровой зоне безопасности. Неужели здесь и покоится потерянная ядерная бомба?!

Ползком по шахте

На небольшой опушке около таблички «Радиация. Опасно для здоровья» дозиметр неумолимо показывает фон, более чем в 50 раз превышающий норму. Оглядываемся вокруг в поисках хоть каких-то признаков присутствия ядерной бомбы. Взгляд утыкается лишь в истерзанный кусок электрокабеля, фонящий, как пожарная машина, тушившая чернобыльский энергоблок.

- Тут раньше все в этих кабелях было, - вспоминает наш проводник Владимир Балибасов. - Местный рыбак Тимоха за цветметом тут охотился. Умер он в этом году. Даже не умер - «сгорел» за несколько дней. Где теперь все это «добро» «светится», один Бог знает. А бомбу тут вы не найдете. Я был здесь с несколькими экспедициями, в отдельных местах фон достигал и 2000 микрорентген. Но это не значит, что рядом - бомба. Она фонить вообще не должна.

Продолжаем обход озера, образовавшегося после ядерного взрыва. Дозиметр выдает разброс радиации в сотни микрорентген - где-то она вполне нормальная, где-то зашкаливает. Пробираться сквозь бурелом все труднее и труднее, при этом почва под ногами рыхлая и комковатая: мы идем по так называемому брустверу - земле, выброшенной из гигантской воронки.

- Не поверите, но после взрыва здесь было абсолютно ровное место, - говорит Балибасов. - Все выросшее вокруг (сосны, кедры, кустарники. - Авт.) - это за последние 25 - 30 лет.

Через минуту мы натыкаемся на причудливую конструкцию явно не растительного происхождения. Ржавая хреновина, похожая на большую чуть сплющенную многослойную трубу, горизонтально торчит из пригорка в 400 метрах от озера-воронки.

- Это шахта одного из зарядов, - поясняет Владимир Петрович. - Ее сюда взрывом выбросило и присыпало.

Любопытство берет верх над здравым смыслом, и один из корреспондентов «КП», вооружившись фонариком и дозиметром, забирается в жерло ядерной шахты.

Напарник бережно затягивает тройной узел 100-метровой веревки на ноге новоиспеченного «спелеолога». Последний по-пластунски начинает пробираться по трубе, до половины засыпанной песком.

Дозиметр поначалу не реагирует на новые испытания. Через 10 метров он «отщелкивает» 30 мкР/час. Щель между «полом» и «потолком» сужается. 15 метров - 67 мкР/час. Становится неуютно. 20 метров - 119 мкР/час, фонарик начинает некстати мерцать. А ведь батарейки только утром поставили. В Чернобыле аккумуляторы фотоаппарата садились также предательски быстро. 25 метров - не самый габаритный репортер «КП» застревает на изломе шахты. В полной темноте о чем-то своем попискивает дозиметр.

- Ау-у-у, на!.. - Эхо вашего покорного слуги уходит, как ему показалось, глубже.

Но, судя по резким рывкам веревки, на «поверхности» крик был услышан. Капроновый шнур сдирает со «спелеолога» резиновый сапог-бродень. Да и черт с ним, без него проще пятиться задом. Через 10 минут виден свет в конце тоннеля. В него уже залезает напарник на поиски пропавшего друга.

- Ну что, нашел бомбу? - кричит он.

В ответ эхо донесло лишь обрывки многообразия великого и могучего...

Под этими «шляпами», по нашим предположениям, и покоятся «хиросимы» и «нагасаки».

Атомный азимут

На северо-восточной оконечности озера нас захлестывает отчаяние: ну неужели не найдем того, за чем приехали? Делаем привал под очередным знаком «радиационной опасности». Но фон знаку не соответствует - 14 микрорентген в час - в центре Москвы в час пик бывает «грязнее». Пока на костре закипает котелок, мы пялимся на «ядерное» озеро, из которого, собственно, и была взята вода для чая. Несуразный островок в центре озера, чуть выступающий из бирюзовой воды, портит неземной ландшафт двумя кривыми березами.

- Это озеро - модель Мира, - неожиданно заключает наш проводник Владимир Балибасов. Владимир Петрович по образованию биолог. Долго работал в Сыктывкарском институте биологии и в общей сложности провел на «ядерном» озере несколько месяцев. - Ученых сюда пустили только в начале 80-х годов полулегально. И именно тогда они установили - в «ядерном» водоеме начала зарождаться первая жизнь. Сейчас тут спиннинг не покидаешь - трава мешает... Собственно, таких результатов от эксперимента никто не ждал.

По словам нашего проводника, один из несработавших зарядов остался под островком в центре озера. Это «официальная» и безопасная версия, не вызывающая ни нареканий, ни беспокойства. После подземных взрывов спрессованная толща земли навеки похоронила этот заряд. Извлечь его да и просто найти эту бомбу невозможно. Тем более на объекте есть более доступные заряды. Их Владимир Балибасов обнаружил... собирая грибы для замера радиоактивности.

- Покажете? - хором выдыхаем мы.

- Покажу. Знаю точно про две шахты с зарядами. Может, еще найдется?

Мы быстро бросаем еду и кружки в рюкзак. Проводник берет азимут от островка - точно на северо-восток. Шахты с бомбами располагались по цепочке, доходящей до края огромного торфяного болота. Первый десяток зарядов должен был снести под корень песчаную гриву-водораздел, а дальше болото само бы расступилось перед водами Печоры, устремившейся в Каму. Не вышло.

Этот островок посреди «ядерного» озера - возможно, шахта от несработавшей бомбы.

Заминированные огородики

Мы бредем по светлому сосновому бору - место для эксперимента было подобрано со вкусом. В отличие от пустынных берегов «ядерного» озера здесь мы на каждом шагу натыкаемся на следы буйного человеческого гения. Столбы с фарфоровыми изоляторами, сожженные машины и прицепы, какое-то непонятное электрооборудование и километры ржавой колючей проволоки. Первая находка: в распадке торчит ржавая башенка с окошками, вместо крыши у нее броневая плита толщиной сантиметров двадцать. На боку башенки еле читаемая надпись, сделанная 35 лет назад масляной краской: «Ядерный взрыв ¹ 9». Заглядываем в окошко - шахта затоплена ржавой водой. Цепляем на стометровый шнур тяжеленную обойму от подшипника и начинаем отсчитывать метры - 20, 30, 60, 100... Шнур кончается. Шахта пуста. «Заряженная» шахта должна быть забучена бетоном и гравием как минимум наполовину. Тогда взрыв будет, как говорят специалисты, экскавационным, то есть с выбросом грунта. В противном случае все уйдет в воздух, как в Хиросиме или Нагасаки.

Сворачиваем шнур, сразу ставший осклизлым от застоялой ржавой воды, меряем его на всякий случай дозиметром - чисто и идем за проводником по пологому песчаному склону.

- Тьфу, блин, - падает один из нас, зацепившись за колючую проволоку. И тут перед нами, поросшая мхом и ржой, всплывает картина грандиозного проекта «Тайга».

Остатки склада цемента - три десятка мешков застыли в причудливых формах. Чуть дальше, за периметром, - куски бетономешалки. Фундамент караульного помещения и остатки грибка, под которым почти двадцать лет, сменяясь, стояли часовые. Куча графита: по слухам, его добавляли в бетон, чтобы сделать вредоносные выбросы менее опасными, и наконец - она!

В первые секунды нас от разочарования даже прошиб пот - проделать путь в несколько тысяч километров, чтобы увидеть неказистый стальной грибок, засыпанный гравием...

Достаем дозиметр и начинаем измерять фон возле шахты - 30 микрорентген в час, высоковато, учитывая, что вокруг фон минимальный - от 5 до 9 мкР/час. Шахта торчит своей ржавой шляпой из кучки гравия, от нее в разные стороны смотрят два толстенных отвода под электрокабели. Их на всякий случай аккуратно заварили с торцов, чтобы никакой безумец не смог подключить питание к кабелям.

- А под «шляпой» и стоит заряд, - буднично пожимает плечами Владимир Балибасов. - Я в конце 90-х отсылал официальные запросы во всевозможные инстанции. В местной прессе публиковал несколько статей - хоть бы кто опровергнул. Запросы посылал. Молчат все. Тишина. Хотя, если бы шахты были бы пусты, уверен, редакции получили бы грозные бумаги из силовых министерств с требованием опровержения.

Здоровенной железной кружкой, кусками досок и просто руками мы разгребаем засыпку из гравия, чтобы «грибок» шахты лучше смотрелся на снимке. Вдруг полведра камней с шорохом уходят вниз, в образовавшуюся щель. Через 6 секунд до нас доносится глухой стук. Приехали, это каменная пробка шахты.

Снова разворачиваем нашу капроновую веревку. Груз опустился лишь на 50 метров, уткнувшись во что-то твердое.

Трубу для закладки заряда мы исследовали изнутри.

- Это бетон, - предположил Балибасов. - Все 120-метровые шахты были намертво «забучены». Сначала слой гравия, потом графита, за ним цемент.

Сфотографировав шахту, бродим по сосновому бору. Странно и дико встретить в глухой тайге цепь бетонных осветительных столбов. Через 200 метров мы выходим на вторую площадку - атомный огородик, как мы их прозвали. Опять идеально ровный квадрат площадью метров 100, колючка по периметру, фундамент караулки, остатки каких-то подсобных помещений. Каждая шахта была сугубо автономным сооружением, и у каждой шахты была своя охрана. Здесь атомный грибок еле торчит из короба с гравием. Через 170 метров (по нашему спутниковому навигатору) - третий и последний атомный объект. В голове не укладывается увиденное. Корреспонденты «КП» с потаенной надеждой спрашивают нашего проводника:

- Владимир Петрович, а может, шахты-то пустые? Может, сняли бомбы военные, уходя?

Наш не по годам бодрый 70-летний (!) проводник смотрит на нас с нескрываемой жалостью:

- Парни, вы видели, как военные в начале 90-х годов уходили с объектов? Где-то даже знамя части забыли. Здесь котлованы были бы на месте этих бомб - их же нужно как-то извлечь? И это не так сложно, я у горных инженеров интересовался. А отсюда просто ушли. Просто проснулись утром, сели на грузовики и уехали с объекта, бросив все, в том числе и эти законсервированные шахты.

Рухнула страна, рухнула эпоха, жалеть было нечего, бояться некого, а о терроризме тогда даже и не слышали...

Об этом мы думали, 10 часов поднимаясь на моторке по речке Березовке до поселка Якша. И от мыслей о том, что в глухой тайге на глубине 120 метров лежат никому не нужные ядерные заряды, морозило больше, чем от обрушившегося вдруг с раскисшего неба проливного дождя. А такие ли они ненужные в условиях современных угроз?

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Анатолий ТАСКАЕВ, директор Института биологии Коми: Никто до сих пор не знает: почему прекратили эксперимент?

- Первый раз сотрудники института появились на «ядерном» озере в 1981 году. Мы попытались наладить отношения с охраной объекта, чтобы нас допускали туда для регулярных исследований, но ничего не вышло. Уже были сигналы из Троицко-Печорского района о появлении лосей-альбиносов. К слову, в 1990 году сотрудники Печоро-Илычского заповедника зафиксировали 45 таких особей, потом их поголовье пошло на спад. Наши биологи зафиксировали на правом берегу озера пятна радиоактивного заражения очень высокого уровня - до полутора рентген в час. Был произведен отлов мышевидных, но анализы ничего страшного, из ряда вон выходящего не показали. Повторюсь, места эти малопосещаемые, и, несмотря на наличие пятен с достаточно высоким фоном, большой угрозы для человека объект вроде бы не представляет. Трансплутониевые элементы в воде - на фоновом уровне, содержание цезия 137 и 134 - такое же. Почти 30 лет идет активная миграция радиоактивных элементов через растения, смывы воды. И вот в чем опасность этого размывания радиоактивного пятна. Есть такая гипотеза, имеющая подтверждения, - «гипотеза малых доз». При низком уровне облучения организм просто не включает свои защитные механизмы. При относительно высоких дозах защитные механизмы, наоборот, работают исправно.

Кстати, мы до сих пор не обладаем официальной информацией: почему вдруг прекратили эксперимент? По имеющимся у нас данным, не сработал один из зарядов, о чем свидетельствует островок в центре озера. Дальнейшие взрывы не были произведены, о чем также свидетельствуют затампонированные шахты.

ЗВОНОК ВЗРЫВОТЕХНИКУ

Дмитрий ВЛАСОВ, лауреат Государственной премии, доктор технических наук, специалист по физике взрыва: Раз шахты оставили, значит, так надо

- Очень сомнительно, что в этих шахтах остались ядерные заряды. Практически невозможно. В то время, да и сейчас, велся строгий учет численности и передвижения подобных вещей. Ни один заряд гражданского или иного назначения не мог быть забыт.

- Если бы их доставали, следы бы остались?

- Конечно, есть много технологий, специальные агрегаты, которые должны все разрыть...

- А зачем все шахты наглухо запаяны?

- Ну, может, в целях безопасности, там же охотники ходят. А может, думали, что еще вернутся к этому эксперименту. В любом случае, раз запаяли, значит, так надо. Меня, к сожалению, на этом месте не было, поэтому что-то конкретное сказать сложно.

ОТ АВТОРОВ

Уважаемые читатели! На объекте «тайга» мы не нашли следов извлечения ядерных зарядов, поэтому предполагаем, что они все еще находятся в шахтах. Мы приглашаем к диалогу всех, кто имел хоть какое-то отношение к этому эксперименту. Может быть, вы участвовали в разработке проекта, или доставляли в тайгу грузы, или просто охраняли непонятно что. Ждем ваших электронных писем на адреса: alexkots@kp.ru, steshin@kp.ru

Александр КОЦ alexkots@kp.ru

Дмитрий СТЕШИН steshin@kp.ru

Ссылки ч1: http://www.kp.ru/daily/23792/58685/print/

Ссылки ч2: http://www.kp.ru/daily/23793/58757/print/